Ворожея и дырявый котелок

Она искренне верила, что правильно его заколдовала и он уже много лет берёг её от дурного глаза. Но судя по тому, что она уже полчаса как сидела со мной в кустах, этот самый глаз стороной её точно не обошёл.

На ранее бесполезный кулон я наложила заклинание, не обычное, которое ведьмы используют для отвода глаз, а своё собственное, изобретённое как раз для таких случаев. С ним ей стоило опасаться только инквизиторов. Хотя я бы сказала, только одного конкретного инквизитора. Но, думаю, с этим она как-нибудь разберётся и без меня.

– Надевай! – я протянула Элле заколдованный кулон.

Она повесила его на шею – секунда, другая, и рядом со мной уже стояла полная копияменя в Велийской Школе Колдовства. Очки на теперь уже худом и вытянутом лице девушки выглядели несуразно; да и не нужны они ей больше: зрение у меня всегда было прекрасное. Светло-русые волосы крупными завитками спадали на её плечи, а пышность форм сменилась подтянутой худобой. Я нетерпеливо потянула её за рукав длинного плаща, своим тёмно-зелёным цветом совершенно не походившего на ведьмовской, и мы выбрались к реке.

Элла наклонилась над чуть рябившей от ветра гладью воды и, посмотрев на своё отражение, выругалась.

– Так это же не ты!

– Я. Ещё как я! Просто в свой ученический период… Взрослая жизнь не пошла мне на пользу, как видишь.

Девушка кивнула, поморщилась и сняла явно мешавшие ей очки. Я протянула руку и прикарманила эти странные круглые окуляры: они ещё могли мне пригодиться.

– Ну, а теперь пошли дом твой оценивать, – я потянула её за собой вверх по склону так уверенно, будто знала дорогу.

Поначалу обескураженная и растерянная, моя знакомая потихоньку приходила в себя, а взгляд её наполнялся надеждой и предвкушением. Она наверняка уже представляла свои захватывающие будни в ковене.

На границе города нас встретил указатель с надписью: «Малград. Западный предел». Мы прошли немного по главной улице, обрамлённой двух-трёх этажными деревянными домами с миловидным крылечками и, свернув в небольшой переулок на окраине, остановились у покосившегося деревянного двухэтажного домишки с обшарпанным крыльцом на высоком фундаменте.

К крыльцу вела скрипучая лестница из потемневших от времени досок, а к двери не совсем горизонтально была прибита табличка с надписью: «Маринэлла Гор. Зельевар в третьем поколении».

Дойдя до слова «зельевар», глаза мои округлились, а брови поползли вверх.