Мой истинный - отступник

На кражу из хранилищ самих адептов Спящих богов отваживался не каждый, ведь за это грозит не что иное, как казнь через повешение. Пойти на подобное мог только безумец… или хрупкая девушка, у которой вот уже третий день во рту не было даже маковой росинки.

Я бы, возможно, потерпела до завтра, когда с рассветом откроется базар. Иногда кому-нибудь из торговцев становилось жалко бедную сироту, и меня угощали завтраком. Некоторые намекали на возможность более плотного обеда, но я не была готова рассчитываться за еду своим телом.

Когда бабушка была здорова, у нас всегда были запасы продуктов, но та вот уже месяц лежит, не вставая. Монет порой не хватало даже на скудный обед, не говоря уже о лекарствах.

Я вспомнила бегающие глаза цирюльника и меня передернуло, я, словно наяву, ощутила его жирные губы на своем плече. От него я бежала так, словно за мной гналась свора диких зипунов, жадная до человеческой крови. В следующей цирюльне мне обозначили такую цену, что я, будучи на самом краю бедности, на полном серьезе задумалась о воровстве.

Но наказание за кражу на рынках, либо из карманов богачей было страшным – отрубали руку. Я рассудила, что без руки жить дальше будет незачем, и решила, что повешение в данном случае будет более благоприятным исходом.

Что будет с бабушкой, если меня казнят? Только эта мысль до сих пор останавливала меня, не позволяя сдвинуться с места. Но когда желудок, в который уже раз, издал громкое урчание, а сразу после пришло воспоминание о бледном родном лице, я решилась.

Я привстала из-за валуна, ногу тут же пронзило болью, но я уже не обращала внимания на такие мелочи. Быстро-быстро добежав до щели в стене старого храма, я еще раз оглянулась и юркнула в дыру.

Попав в подвал храма, я на миг оторопела от резко хлынувшего зловония. В памяти сразу всплыли сплетни и слухи, что адепты Спящих, мол, запирают в глубоких ямах неугодных, а после их смерти тела так и остаются гнить.

Подавив подступающую тошноту и зажав для надежности нос, я осторожно сделала шаг.

Дальше я шла уже смелее. Храм не обрушил на меня свои стены, как грозились сторонники Спящих богов. А раз этого не случилось, значит, я имею право немного позаимствовать у их слуг. Они не обеднеют, а мешочек крупы продлит жалкие жизни сироты и ее бабушки.

Миновав коридор, в котором витали опасные ароматы, я уткнулась в дверь, на которой висел огромный замок. Я едва не закричала, осознав напрасность своих трудов, но вдруг заметила, что замок заперт не до конца.