Крапива

Кожа будто слезала с костей, а пахло жжёной травой.

Девка, глотая слёзы, отползала. Обрывками одёжи она прикрывала наготу и всё лепетала:

- Просила же… Не тронь…

Но княжич не слушал. Он катался, подминал под себя пшеницу. И не разобрать: не то горит, не то заживо варится…

Дружники с седым дядькой спешили на крик, ещё не ведая, что опоздали: ожог растечётся по всему телу и будет мучать молодца ещё несколько дней, покуда свежие шрамы не покроются уродливой коркой. И не станет больше красавца княжича, на которого тайком али напрямую заглядывались девки.

Будет только изуродованный дурак, польстившийся на кусок, что не по зубам ни одному мужу.

Жила девка особняком, на краю деревни. И все в Тяпенках знали, что трогать её не след. Потому что звалась девка Крапивой.

***

Не заложи нелюдимый батька избу на самом краю деревни, Крапива со стыда бы сгорела, пока добиралась домой. Рубаху княжич изодрал в клочья и, правду молвить, девка ничуть не жалела о монете, которой отплатила молодцу. Но, узнай кто о случившемся, её, Крапиву, первой бы и наказали.

Матка Свея разве что не на цыпочках перед гостем ходила, пир устроила. А какой пир, когда пшеницу жать пора? Не ровен час, урожай погорит на такой жаре!

Вот и хоронилась девица от всякого встречного. Благо, было их немного: праздник удался на славу, и мало кто не воспользовался дозволением Свеи повеселиться на нём. Оттого те, кто ночью плясал бойче, поутру подняться не смогли. А княжич, поглядите-ка, коня седлал да отправился восвояси с самым рассветом! Чтоб ему!

Порожней идти было непривычно.

Корзина, едва отяжелевшая от сочных корней огнецвета, так и осталась в поле. Но ноги унести от Власа было куда как важнее. Вернуться бы подобрать, покуда кто другой не отыскал… Всем же ведомо: только травознайка и собирает сорную траву, что прячется в пшенице. А найдут – станут спрашивать, почему бросила да что случилось.

Крапива едва успела порадоваться, что добралась незамеченной, когда её окликнули звонким голосом.

- Крапива! Эй, что прячешься?! Крапива! - Подруга бросилась к ней прямо через смородину, с треском ломая кусты.

– Ох, где это ты так?!

Ласса сызмальства была не то до одури честной, не то такой же глупой. Вот и нынче девка заголосила так, что проще было сразу все Тяпенки созвать полюбоваться. Крапива приложила палец к губам, тихо, дескать.

- Что? – во весь голос удивилась подруга. – Где одёжу попортила, спрашиваю! Али обидел кто?! Али… с молодцем миловалась?

Нет уж.