Господин капитан, сдавайтесь!

Теперь для него так пахла измена вкупе с предательством. К тому же ситуация выглядела ужасающей своей обыденностью и пошлостью. До этого дня он себе даже представить не мог, что когда-нибудь окажется в положении обманутого мужа. Он всегда смеялся над недалёким «рогачами», обманутыми юркими жёнушками. Как оказалось, это совсем несмешно. Это больно.

Он ещё с полминуты полюбовался на ритмично двигающуюся задницу своего соперника, а потом громко сказал: «Прошу простить! Я наверно не вовремя?!».

Гортензия взвизгнула и, столкнув с себя разгорячённого любовника, прикрылась шелковым покрывалом, разрисованным яркими цветами. Атлет, тут же вольготно разлёгшийся на другой стороне широкой кровати, сунул в рот сигару, прикурил её от зажжённой спички, бросил спичку в стоящую на тумбочке пепельницу и, сделав затяжку, умиротворённо прикрыл глаза. Мужчина совершенно не испытывал смущения или каких-то надуманных угрызений совести.

- Это не то что ты думаешь! — залепетала Гортензия, плаксиво скорчив лицо.

- Это всё он!

Бывшая любовница инспектора что-то быстро говорила, пытаясь оправдаться, выставив себя жертвой обстоятельств. Но Маркус не вслушивался в слова, а просто смотрел на свою первую любовь и прощался с юностью.

Атлет всё так же с закрытыми глазами, пыхтел сигарой, не обращая внимания на разыгравшуюся возле него драму.

Гортензия, поняв, что её оправдания никому не нужны, вскинулась и начала поливать инспектора отборной бранью.

Принижая его мужские достоинства и постельные умения.

А Маркус, вглядываясь в дорогие сердцу черты лица, пытался понять, как такая чудесная оболочка могла вмещать в себе мерзкое чудовищное нутро. Он ведь так любил эти брови вразлёт, точёный носик, пухлые губы, локоны её смоляных волос и тонкую, изящную шею, которую сейчас так хотелось сжать двумя руками, чтобы убрать презрительную улыбку с прежде любимых губ и заставить замолкнуть божественный голос, выводящий на сцене виртуозные рулады.

Голос, который сейчас, вместо весёлых песенок, выдавал обидные слова и угрозы.

- Прощай! Я больше никогда не хочу тебя видеть! — холодно, из последних сил сдерживая себя, произнёс Маркус и направился к выходу.

Закрыв за собой дверь, он быстро спустился вниз по лестнице, а потом и вовсе побежал. И всю дорогу до дома он бежал. Бежал, от себя, от неё, от своего желания избавить мир от бессовестной обманщицы.