Бабушкин гребень

Перед смертью она тихо позвала Тоню, ласково обняла её ослабевшими руками и прошептала на ухо:

- Тонька, мне нечего тебе оставить кроме моего старенького домика. Но у меня есть то, что ты должна будешь хранить втайне от всех.

Тоня подумала, что бабушка хранит секретные документы, оставшиеся со времён революции.

Бабушка продолжила:

- Мне этот ларец достался от моей бабушки. А ей от её бабушки. Когда ты возьмёшь его, то вспомни про меня. Пусть он оберегает тебя в нашей непростой жизни. Жизнь - сложная штука!

Она указала на старую, потёртую шкатулку, которая не вписывалась в общую картину деревенского быта.

На ней были надписи на незнакомом языке. Несмотря на её древность, она притягивал своим очарованием.

Через несколько дней баба Га тихо умерла, оставив после себя только тёплые воспоминания. Теперь Тоне нужно было начинать самостоятельную жизнь с начала. Как нужен был сейчас бабушкин внимательный, добрый взгляд, как нужны были её тёплые, морщинистые руки, как нужно было, чтобы она была рядом. Окунувшись с головой в учёбу, Тоня пыталась забыться от печали, но вечерами она немилосердно подкрадывалась, оставляя после себя серый шлейф утраты.

Вот теперь идя по дороге среди шумного хаоса толпы, она так сильно ощущала себя одинокой, отделенной от этого весёлого и беспечного мира, но ей и не хотелось к нему быть причастной.

Глава II

Толик Харитонов сидел на лавочке в окружении близнецов Огурцовых, Витька и Санька, которые нещадно лузгали семечки на зависть местным воробьям. Из динамика магнитолы «Весна 212» надрывался осипший Джон Леннон, потерявший надежду на скорое прекращение концерта.

А с приближением Тони, бедняге пришлось поднапрячь связки, ибо Толик добавил громкость до упора, под осуждающие, колючие взгляды местной, пенсионной дворовой элиты, которые кооперативной стайкой безнадёжно сверлили взглядами потерянную молодежь не хуже Леннона, восклицая: «Вот в наше время…»

Тоня, предвидя столкновение с фанатами группы «Битлз», решила пройти в общежитие через служебный вход. Почесав голову, давно не знающую расчёски, Витёк задумчиво произнёс:

- И чё она туда попёрлась?

Но его дерзкий выпад был пресечен непререкаемым взглядом оскорблённого Толика.

- Прикуси язык, лопух.

- Я ж вам говорил, надо было «Аббу» поставить, - с отеческой укоризной промямлил Санёк, в перерывах между порциями вездесущих семечек.

- Много ты знаешь. Не учи учёного, - сказал Толик и выключил магнитолу, в целях экономии батареек, под победные взгляды пенсионной гвардии.