Варвара не-краса без длинной косы

— Подношение тебе принесла.

Показала чёрту Варя свёрток, жиром масляным пропитанным — как раз сегодня бабка оладьев нажарила. Пышные вышли, пахучие. Прям в руках растаять норовят. Встрепенулись у чёрта ушки звериные. Он хоть и дух, а питание человеческое уважает. Всегда раз чем вкусненьким и жирненьким задобриться. Уж пятачок поросёночий к свёртку потянул. Да за пазуху Варя сразу свёрток припрятала. С чертями ухо в остро держать надо — продадут не за понюшку табака.

— Погоди-погоди. Ты мне скажи сначала... — продолжила Варя. Да на половине слова прерваться пришлось.

Петухи — они ж создания своевольные. Вроде и положено им солнце криком своим будить да ночь тёмную отгонять, а поди ж ты — ещё до утра голосить начинают.

Этот видно старый был, из ума выживающий. Потому и заорал своё «ку-ка-ре-ку» прям в разгар ночи обычной. Да разговора для Вари важного.

А чёрт как услыхал, сразу сам не свой сделался. Завизжал, что хряк перед забивкой. Заметался, чуть Варю с ног не сшиб пару раз. Заскакал, как в зад хвостатый ужаленный. Завертелся волчком.

Уж тут Варя перепугалась. Того и гляди — ускачет от неё «друг» ситный. А это ж ещё хуже, чем если бы вообще не пришёл. Надо делать что-то.

Да у Вари и на тот случай решение есть. Вытянула она из сумки верёвку льняную. Длинную, перевитую хорошо.

Бросать-то её правильно Варя давно умела — чтоб корове той же вокруг рогов обмоталась да не выпустила. Тятька научил. А у чёрта рога что у коровы. Вертится только больно сильно. Того и гляди сбежит, собака такая.

Положилась Варя на удачу да на Велеса волю, и замахнулась верёвкой, на конце петлёю перекрученной. Уж и не думала, что попадёт. А ну ж ты — дёрнуло конец другой у неё из рук прямо, а чёрт и скорости свои потерял. Орать только сильнее стал. Ругается, наверное, по-своему. По человечьи-то ему ругаться нельзя — боятся такие мата человечьего.

А Варя и не знает, чего дальше с чёртом-то делать. Как на зло, все слова мудрёные из головы повылетали. Тянет его только Варя, чтоб совсем не ускакал на копытах своих. А сил всё меньше. Руки слабеют, устают, верёвкой их перетирает. И не рада Варя, что затеяла это всё.

А тут петух тот безумный ещё раз проголосил. Да звонко так, будто правда утро сей же час наступит. Варя даже оглянулась, рассвета полосу багряную ища.

Нет её. Ночь ещё в разгаре. А чёрт пуще прежнего напугался. Знает, шельма, что на третий раз Ярило солнце выпустить может. Если не знал бог солнечный, что просто с головою у петуха дурацкого не в порядке.