Ситуация

Очень молодая и неопытная лисица была Чхунчжон.

Выдав племяннику правильно нарезанные бутерброды в правильном количестве и, конечно же, с правильным сыром, она с удовольствием спровадила его в школу. И с куда меньшим удовольствием засела за стол — разбираться в бумагах.

Они с Аи пытались открыть бизнес. Ну то есть уже открыли, и все было замечательно, пока им счета не блокирнули за неправильно оформленную налоговую декларацию. Они, конечно, быстро разобрались, Евдокия, как старшая, села и помогла, но осадочек остался неприятный.

Так что Чхунчжон с Аи пытались вести бизнес. И в этом было много интересного и веселого, каждый день как вызов, но…

И к бумагам у Чхунчжон душа никак не лежала. Душа лежала по направлению к хряпнуть винца и выбрать из ассортимента ручных юношей, пронумерованных в телефоне по размерам, что-нибудь посвежее.

Чхунчжон взяла себя за голову обеими ладонями и развернула носом в бумаги. Сначала работа, потом сладенькое. Легче не стало; она почувствовала себя очень глупо. Сильная воля никогда не была ее сильной стороной.

Сильна она была в другом.

Она решительно встала, отодвинув стол.

И пошла соблазнять соседа, которого недавно видела в скучнейшем пиджаке, в скучнейших очках, и про которого знала, что он приехал в их городок по скучнейшей причине — навещать родителей, — отпросившись со скучнейшей работы, — управление какими-то акциями какой-то фирмы.

Чхунчжон начинала зевать от одной мысли об экономике, так что в своем воображении представляла поток акций исключительно в виде разноцветных бумажных самолетиков.

Чтобы интереснее было отслеживать и цеплять лапой.

Короче, вот как была в любимом старом халате, так и пошла. Постучалась. Отточенным жестом смахнула с груди крошки сыра куда-то соседу на домашние тапки.

— Здравствуйте, — мурлыкнула она, — а вот что-то вы к нам уже три дня как переехали, а мы так и не познакомились.

Сосед упорно смотрел ей куда-то за ухо.

— Здравствуйте, — глухо сказал он.

Чхунчжон подождала. Подумала. Обернулась — нет, за ухом у нее ничего не было.

Повернулась обратно — и обнаружила, что дверь захлопнута у нее перед носом.

Она философски вздохнула, вспомнила, что ей когда-то говорила онни насчет католических монахов (видите ли, они обеты дают не для того, чтобы Чхунчжон было чем перекусить на исповеди), и решила, что девственника жрать негуманно. Может, он тоже обеты давал. Богу акций, сидящему на облаке из разноцветных самолетиков.

Вернулась домой.

Села за бумаги.

Еще подумала.