Маска, я тебя знаю.

Трепещущие от ожидания поцелуев губы и нежные, чуть тронутые легким румянцем, щеки. Темные волосы прикрывают лоб, сливаясь с черным бархатом… И вот, ускользающее видение слышит:

– Маска, я тебя знаю!

– Я тебя тоже, – голос шелестит словно прибой, мягко накатывающийся на берег.

– Так чего же мы ждем?

– Стоит ли это того? – вопрос рождается даже не на губах, а в глазах, лихорадочно горящих в прорезях.

– Ты же знаешь, за твой поцелуй я отдам все!

– Значит, я и возьму все, – тихо смеется она…

А завтра карнавал продолжится, и никто не вспомнит две легкие тени, скользящие по изящному мостику над каналом…

***

…Огромный зал залит светом.

Электричество зажгло не только люстры, но и тысячи гирлянд. Елка сияет от сотен огоньков, которые отражаются в хрупких шарах богемского стекла, в блестящем паркете и зеркалах на стенах. А украшения женщин кажутся звездами, сорванными с небес и небрежно наброшенными на безупречные плечи и руки. Жемчуга матово переливаются, обвивая гибкие шеи, а живые цветы, вплетенные в волосы, распространяют по залу нежный аромат.

И вновь маски. Не такие изысканные, как в Венеции, и не такие яркие, как в Париже, но от этого бал не теряет своего веселья и блеска. Арлекин и Пьеро, тигры и волки, феи и синяя борода, скользят по сияющему паркету. А, откуда-то сверху, с балкона музыкантов, на танцующих обрушивается ликующий вальс! Вальс заполняет зал, вырывается из окон и летит по саду, чтобы, вырвавшись за ограду столкнуться с таким же вальсом, ибо на новый год Веной правит Вальс!

Везде кружат пары, и никто не слышит уже знакомых слов:

– Маска, я тебя знаю.

Маленькая черная маска замирает на секунду, а затем, весело смеясь, вновь устремляется в круговерть вальса. Губы под бархатным краем вызывающе смеются, на щеках, не прикрытых маской, появляются прелестные ямочки. Кажется, она не слышит этих слов, но глаза с холодным прищуром наблюдают за тем, кто вновь осмелился произнести эту фразу.

– Я тебя знаю? – он внимательно всматривается в прекрасное лицо, перечеркнутое полосой темного бархата.

– Возможно! – дерзко отвечает она.

– Какое счастье, что ты не обманула меня.

– Я никогда не обманываю, только, правду можно сказать по-разному. Какую ты хочешь услышать?

– Единственную.

– О! – лукаво улыбаются губы, – Но такая правда слишком дорога.

– Я найду, чем ее оплатить! – счастливо смеется он.

– Ты так в этом уверен?

– Да!

– Но плата может оказаться чрезмерной. Не боишься?

– Нет, – уверенно отвечает мужчина.