Мертвец

Голос в голове взвился с новой силой, предупреждая Марусю, что нельзя смотреть на покойников. Мол, нехорошие они, не по судьбе им было уйти, но они ушли раньше отведённого срока… Совсем молодые парни.

– Не смотри! – шикнула Маруся на любопытно вытянувшую шею дочь и излишне резко дёрнула за руку, чтобы сторонкой-сторонкой, обойдя столпотворение по дуге, проскользнуть в заветную арку.

– Мам, а они, что, мёртвые? – странно оживилась девочка.

– Мёртвые, – буркнула Маруся: людей было много, и быстро покинуть дворик не получалось.

Йоко послушно семенила за матерью, пока та пробиралась между людьми, выискивая путь, но при этом всё же не могла отвести взгляда от гробов. В них лежали мужчины, выглядевшие как спящие.

Мёртвые, надо же…

Она видела бабушку, когда её хоронили. Бабушка в гробу была сама на себя не похожа, отчего Йоко показалось, что их с мамой обманули. Спрятали настоящую бабушку, сказав, что она умерла, а взамен подсунули другую старушку. Страшную, холодную, наряженную в белый платочек.

А их-то бабушка в жизни платочков не носила: не любила…

Внезапно в одном из гробов мужчина открыл глаза, повернул голову и посмотрел на девочку. От неожиданности она аж подпрыгнула. Затрясла материнскую руку, яростно зашипев:

– Мам! Мам! А вот тот дядя живой! Смотри, смотри!

Маруся рефлекторно обернулась и тотчас уткнулась глазами в покойника, который, и правда, приподнял голову и смотрел из гроба на них с Йоко.

– Даша… – расплылся в такой обрадованной улыбке, что у Маруси холодок по спине побежал.

Дыхание в груди сбилось от ворвавшихся в разум картинок: Даша, любимая… обещала ждать… да не дождалась, бросила… А он любил, по-настоящему. Только раньше срока уйти пришлось. Он не виноват… Но её отчего-то сегодня здесь нет, не пришла, чтобы проводить его… Проститься с ним… А значит…

Маруся не стала досматривать, чего там «значит». Силком разорвала зрительный контакт с покойником, отвела глаза, отвернулась, будто тоже не видит, и опять чересчур резко дёрнула дочь за руку:

– Идём!

– Но мам! – возмутилась та.

– Как же так?! Он же живой… – запнулась, опять посмотрев на гроб: мужчина в нём лежал так, как и прежде, с закрытыми глазами и недвижим, как и другие покойники. Да и люди вокруг совершенно не обратили внимания на то, как он открывал глаза и приподнимал голову… Не станут же они хоронить живого? Неужели привиделось? Или… нет?

А Маруся буквально силком волокла дочь за собой, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди.