Первая ночь для дракона

Так защищать, словно сундук с бабушкиными драгоценностями — от мародёров-сумеречников.

— Что значит забираете? — недоуменно вторил ему Оттмар. — Кто вы вообще такой?

Мужчина чуть приподнял подбородок, глядя на него, как на заползшего на сапог муравья. Даже его вороная лошадь возмущённо дёрнула ушами и презрительно фыркнула.

— Я посланник его светлости герцога Виесского. Это всё, что вам нужно знать.

Он пошарил в седельной суме и нехотя вынул оттуда скреплённый алым сургучом свиток. Повернулся и бросил его успевшему в последний миг подставить руки Эдвину.

Не будь тот столь расторопным, бумага упала бы к его ногам.

— Что это?

— Вышеупомянутый указ. Все молодые знатные девушки, только вступившие в брак, обязаны особой волей прибыть в замок герцога для знакомства. После которого его светлостью будет принято решение об исполнении одобренного кёнигом Права первой ночи.

Он ещё и выбирает! Однако в надменности его светлости не откажешь.

Оттмар же едва не поперхнулся.

Впрочем, и у меня перед глазами как-то подозрительно всё качнулось: и липовая роща вокруг, и увитые плющом колонны ротонды. Даже лица гостей расплылись, стоило лишь осознать всё сказанное “посланником”. Право первой ночи. Герцог, которого я даже в глаза ни разу не видела, желает?.. Этого ещё не хватало!

Впору падать на колени и просить только что осенившую меня своей благодатью Вайсу прекратить всё это. И дать мне спокойно провалиться сквозь землю. Поглубже. Потому что одно дело — лечь в постель Оттмара, который хоть и противен мне до глубины души, но хотя бы знаком.

Ему ещё можно сопротивляться до поры. Другое — возможно, стать игрушкой на одну ночь для загадочного герцога, который встал во главе герцогства Виесс всего-то с месяц назад. Когда закончились последние битвы на пограничье.

Один из самых жестоких военачальников кёнига-узурпатора, дракон-маг, нелюдимый малоприятный тип — это лишь то немногое, что сразу пришло на ум из того, что о нём болтали.

Остальное и вовсе походило на выдумки замшелых в провинции женщин, которые не определились, что стоит делать в первую очередь: бояться герцога или восхищаться им.

Эдвин пробежался глазами по строчкам указа — и его лицо вытянулось так, будто челюсть сейчас ударится о грудь. Он поднял на сына обречённый взгляд, затем посмотрел на спокойно ожидающих его смирения посланников герцога.

— Раньше не было таких указов, — глухо выдавил он.