Роковой секрет кэльпи

Я ведь предупреждал… — Кэльпи обнажил зубы и обвёл взглядом зрителей. — Тронете Лили — и я без колебаний вырву крылья любому из вас.

Лили вздрогнула, но тут же обняла худые плечи дрогнувшими руками и выдавила из себя подобие слабой улыбки, которую мальчик перехватил со странным ликованием.

Одна эта улыбка стоила сотни жизней, один тёплый взгляд — всякой жертвы, которую он только мог предложить.

«Пока я жив, я сделаю всё, чтобы быть ей по-настоящему полезным, — думал кэльпи, не отрывая от неё глаз, словно бы стараясь запомнить каждую деталь хрупкого образа перед оглашением приговора.

— И с самой первой встречи, с самой данной ей клятвы я делал всё, чтобы она не знала слёз. Ну а тех, кто осмеливался расстроить Лили, кто вырывал из её горла сдавленный крик или мольбу о помощи… тех я заставлял умолять о пощаде до потери голоса — и без сомнения заставил бы снова».

— Чёрный кэльпи убивал смертных дюжинами вот уже несколько лет ради забавы. Топил их в озере, долго, мучительно, но этой ночью… Он пересёк последнюю черту, набросившись на эльфа.

Вырвал Тэнсину крылья, развесил кишки по кустам, выдавил… глаза, — Лейлар замолчал, переводя дыхание и борясь с внезапной дурнотой. Одна из служанок поспешила поднести ему чашу вина, и он, едва пригубив его, собрался с духом. — Теперь, когда убийца сознался в преступлении, я призна́ю свою давнюю ошибку перед Эльфийским народом. Мальчик опасен и не заслуживает жизни — пускай Охотники свершат над ним смертную казнь. Таков мой приговор. Таков вердикт Эльфийского Суда. Согласно ли с этим большинство?

Присутствующие проголосовали единогласно.

В другую минуту кэльпи, услышав покаяние Лейлара, не преминул бы бросить несколько колкостей. «Ошибка? Не заслуживаю жизни?» — рассмеялся бы он ему в лицо. Однако сейчас, в последний раз, всё его внимание по-прежнему было поглощено Лили, единственной не имевшей права голоса. Девочка стояла ровно, с гордо выпрямленной спиной и сомкнутыми в замок руками, но кэльпи знал её слишком хорошо — сейчас она действительно боялась.

Единственная во всём мире боялась за него.

Он бросил на неё ответный болезненный взгляд и быстро склонил голову на грудь. После случившегося Эльфийский Суд никогда не смилостивился бы над ним, не позволил бы вернуться к озеру вместе с Лили. И потому он признавал вину гордо, с издёвкой, со снисхождением: громкое клеймо убийцы было ему вполне по душе.

Кэльпи всё-таки улыбнулся ей одними уголками губ. «Я ни о чём не жалею, верь мне.