Изумрудный бал. (С)Нежные чувства

Вот вечно так: когда надо, свидетелей не дозовёшься!

– Тварь! – разорялся тем временем боевик под деревом. – Мерзкая ведьма! Это всё ты виновата! Это ты наколдовала, что эта дура Лерка оказалась здесь вчера! Это ты её околдовала!

Чего? Что это он там несёт? При чём тут я?!

– Мне говорили! Говорили, что летает тут тварь могильная, всем гадости строит! Не верил! – в промежутках между словами боевик выпускал болид за болидом с интенсивностью «катюши». – Это ты меня околдовала и заставила этой дуре предложение сделать! Я ж теперь с этой тупорылой связан по гроб жизни! Что я своей Эвичке скажу?! Наверняка это из-за тебя я зачёт вчера провалил! Сука крылатая!

Он продолжал и продолжал вываливать на меня список бед, в которых, оказывается, виновата была именно я… Похоже, ещё чуть-чуть, и окажется, что это именно я виновата во взрыве планеты-близнеца Ильсарры!.

.

Это, конечно, ужасно льстило, что мне приписывают такое количество невероятных умений, но природная скромность просто не позволяла согласиться с незаслуженными комплиментами.

Так что я разрешила себе в перерыве между огненными залпами уронить свой щит уже закипающей воды.

Снизу раздался вопль боли и негодования. Я довольно прижмурилась.

Но, как оказалось, я недооценивала стойкость адептов факультета Боевиков.

Парень, взревев, отряхнулся, и исходя паром, воздел руки, начав плести какое-то явно серьёзное заклятие.

Вот сейчас в нём не было и капли фальши: чистая, дистиллированная ненависть! Похоже пора делать ноги. Вернее крылья.

Но, взмахнув крыльями, поняла, что не могу взлететь: я была намертво приклеена к ветке.

– Ага! Попалась тварь! – радостно возопил боевик, материализуя между рук здоровенную сферу, отливающую мертвенной синевой. – Всё, хана тебе! Больше никого не заколдуешь!

Похоже, он прав: пошевелиться я не могу, а мои убогие щиты против этой пышущей убийственной мощью штуки – картонка против пулемёта.

Но у меня осталось ещё одно умение!

Я убрала все ментальные щиты и наотмашь хлестнула своими эмоциями: злость, паника, бессилие…

Парень с воплем согнулся, схватившись за голову, но его заклятие осталось и, разрастаясь, направлялось ко мне. На меня снизошло леденящее душу понимание: вот теперь действительно хана.

Но тут на поляну обрушился сноп ослепительно-белого света.