Рок и Кара

Я тоже сделала реверанс и отошла чуть левее — к сестрам, которым было не по себе даже под присмотром матрон.

— Мы правда поедем верхом? — немного испуганно спросила Ирония. Ей на днях исполнилось одиннадцать, но она до сих пор боялась лошадей — в детстве кобыла сбросила ее с себя и изрядно напугала.

— Да, Рони, такова традиция. Мы отдаем дань памяти предкам, жившим дико и свободно. — Я аккуратно, чтобы не испортить сложную прическу, погладила сестру по голове. Ее рыжие локоны сияли на солнце, окаймленные ободом из полевых цветов.

Мои же тонкие, словно выбеленные волосы были заплетены в строгую косу — символ женского старшинства в семье. — Я буду рядом, милая. Ты не упадешь.

— Скорее бы все увидеть! — непосредственно воскликнула вторая моя сестра — Шута, пока Рони, насупившись, настраивала себя на сложное испытание.

Шута была младше Рони на два года и обожала животных, но еще больше ее привлекали скачки и соревнования на скорость.

— А вот ты, юная леди, поедешь со мной. — Я погрозила ей пальцем. — Я помню, чем закончилась твоя последняя прогулка.

Больше никаких сломанных рук!

— Она же быстро зажила, — буркнула себе под нос Шута, и я едва удержалась от желания просветить сестру, почему ее рука так быстро и безболезненно срослась.

Мне подвели коня — самого смирного и послушного на конюшне. К счастью, женщинам позволяли седлать своих скакунов, иначе бы к месту проведения Ритуала я не добралась — боялась лошадей еще больше, чем Рони. Ехать на голой спине резвого коня, без всякого седла, как это делали сегодня мужчины, отдавая дань традициям, я бы совершенно точно не смогла.

Я запрыгнула в мужское седло. Юбка задралась, обнажая ноги, но собравшаяся во дворе толпа не получила свою долю зрелищ — до самых колен на меня были натянуты тонкие сапоги в цвет платья: приличия я чтила всегда, даже тогда, когда они казались мне верхом глупости. Один из слуг поднял Шуту на руки, и я перехватила ее, усаживая перед собой. Она тут же радостно запустила пальцы в рыжую гриву коня.

— Привет, Шустрик!

Я вздохнула.

Радость Шуты лишь усиливала чувство неясной тревоги, что зародилось внутри после того, как я случайно уколола брата.

Процессия тронулась, и я поспешила занять свое место — по левую руку от Света, на полкорпуса позади него. За мной, недовольно сопя, так, что слышали, кажется, все окружающие, ехала Рони. Я сделала себе мысленную заметку поговорить с ней о манерах. То, что простительно Шуте, уже не может сходить с рук Рони — в силу ее возраста.