Стражевый компас

Резко толкнул к обугленному дереву, схватил за шею и прорычал в лицо:

— Отдай меч.

— А ты отбери, — вывернулся из его захвата, ударил меж рёбер, наверное, они у него имелись. Крутанулся в воздухе, закрываясь крыльями, как в коконе.

И тут меня осенило. Всё затеялось, ради меча, сильнейшего оружия во всех мирах. Никто, никогда не смел претендовать на него, пока Отец сам не выберет достойного.

Огненный меч мог покорять миры, только чистыму сердцем можно было доверить опасное оружие, которое не поднимется ради собственной гордыни и величия.

Хитрый гад. Выманил наш отряд на эту твердь, заставил сбросить крылья.

Знал, что мечом в полной силе можно воспользоваться лишь в истинном ангельском обличии и кипящим золотом в крови. А в моей был яд.

— Не смеши, — зло прошипел выродок тьмы, — его можно отдать только добровольно. Нужно всего лишь отречься от дара.

— Странный ты. От даров Отца не отказываются. Только безумцы или отступники. Ты кто? Безумец? Отступник? — Он не ответил.

— Слишком много говоришь для белокрылого, обычно в этом искусстве преуспели тёмные. Но я был к этому готов, что меч ты не отдашь.

Адская боль прожгла моё сердце. Я опустил взгляд. Из груди торчала рукоять короткого меча и «Ангельская слеза», новой дозой растекалась по венам.

Дурак! Совсем упустил из вида, что тварь может множиться.

Яд меня не убил, но частично парализовал.

— Ну, любимчик, Микаэль, как ты себя чувствуешь без своей силы?

Злость затопила мой рассудок, попался, как неопытный птенец.

— Давай сразимся и посмотрим.

— Что-то перехотелось. Устал биться семь дней, семь ночей. Интересно, Микаэль, почему семь магическое число, Отец тебе не говорил?

Он щёлкнул пальцами, и мои крылья стали тлеть и осыпаться, как благовония в храме Небесного.

— Посмотри на себя. Такой обычный, беспомощный, как человек, — мягко с издёвкой. — Откажись от дара — уже жёстко и зло прозвучало раскатным громом над головой.

— Ты до сих пор не понял, чудовище. — Ухмыльнулся, глядя снизу вверх, в его расплывчатую морду.

Чувствую, как силы покидают меня, аурум почти выжжен до конца. Последние усилия и праведный огонь оплетает меня тонкой сетью. Полыхаю, как дерево в пустыне.

Тёмный растерян. В его картине мира такого не было. Он долго не думал, быстро действовал. И в моём полыхающем теле уже дюжина отравленных кинжалов.

Разум помутился.