Сапфировая метка

— Богиня, давай без этого, капитан не переносит женских слез, — все тот же парень подошел ближе, а я краем глаза уловила какие-то тени вокруг, но их обладатели не выходили на свет.

— Ричард, пристрой ее где-нибудь, — мужчина почти отошел в тень, принимаясь стягивать с себя мокрую одежду.

— Где?

— В, — я прям чувствую, как он подавил желание ответить в рифму, но покосился на меня и промолчал. Надо же, какой джентльмен, куда деваться. — Найди. На корабле меньше десятка живых душ, а духи потеснятся. Выбери ей угол поприличнее, а утром разберемся.

Рыжий только кивает, аккуратно хватает меня повыше локтя — вот честно, я ждала более грубой хватки — и ведет куда-то в полумрак. Даже ловит, когда я спотыкаюсь о ступеньку и чуть не лечу носом вперед. Горячие ладони рыжего ощущаются и вовсе обжигающе на моей ледяной коже. Вокруг тихо, темно, ничего не понятно и очень неуютно. Я уже готовлюсь к тому, что за ночь задубею и утром буду помирать от кашля и озноба, но в небольшой комнате — каюте, поправляет меня внутренний голос — удивительно тепло, и, стоит мне переступить порог, под потолком загорается такой же неяркий шар как и на палубе.

Ричард неловко мнется, объясняя мне, где здесь что, и чем я могу пользоваться, и пулей вылетает обратно. А я остаюсь одна, первым делом следуя за ширму, действительно находя там сундук с вещами и огромную бадью, которая реагирует на мое присутствие и начинает наполняться горячей водой. И вот этот факт оказывается для моего сознания более значимым, более ощутимым, чем странное освещение.

С нервным смехом опускаюсь на пол, прислоняясь к бортику бадьи. Из глаз катятся слезы, таким ручьем, что еще немного — и обезвоживание наступит. Когда истерика отступает — холод начинает ощущаться во всей красе, так что приходится бороться с платьем непослушными руками, после складывая его неаккуратной кучей на пол. Зато в воде сразу становится легче, только устроить свою костлявую тушку на твердом бортике удается не сразу.

По стене скользнула черная тень. Лежавшая мокрым комом одежда исчезла, зато по помещению пошел отчетливый запах еды, так что я с двойным усердие принялась отмывать волосы после соленой воды. Борьба за жизнь со стихией пробудила жутчайший аппетит. Давно не стриженные волосы цеплялись за тяжелые серьги, но снять фамильное украшение не поднималась рука.