Имя моей души

— Но зачем?

— Фолдуин, ты же никогда не встречал людей? Никогда не видел тех, кто действительно опасен для народа альваров? — заметил светловолосый. — Мальгалад сказал, что она ведёт себя как ребёнок. Она правда забавная, как ребёнок.

— Это не имеет никакого значения! — горячо возразил Фолдуин. — Люди Белого королевства обманом втянули в свои дворянские разборки моего деда и убили его.

— Я сильно сомневаюсь, что она имеет какое-либо отношение к дворянству. Слишком просто одета, — продолжал убеждать друга светловолосый эльф.

— Неважно дворяне или нет, все люди были, когда детьми.

— И ты тоже ведёшь себя как ребёнок. Злишься на неё за то, за что она не в ответе.

— Вот в этом и проблема. Память людей коротка так же, как и их жизнь. Они забывают то, что они натворили, когда у нас ещё живы свидетели их безумия, — не сдавался Фолдуин.

На это возразить было нечего. Вскоре вернулась сестра Фолдуина — Фалдаэль, с охотничьей сумкой набитой яйцами. Она отгребла горку прогоревших углей и принялась раскладывать яйца на них.

— О чём говорили? — поинтересовалась Фалдаэль.

— О людях, — отозвался брат. — И то, что я совсем не понимаю желание Нимхроса помочь ей.

Фолдуин вновь покосился на представительницу рода человеческого, которая спала в нескольких метрах от них.

— Хоть на этот раз не храпит, — поморщился Фолдуин.

— Лунные эльфы самые добрые, поэтому он и моя душа, — отозвалась Фалдаэль с нежностью глядя на светловолосого, он ответил ей тем же.

— Неудачное время выбрали сообщить о церемонии вы.

Пришли бы чуть позже и вас не застала весть о нарушители, — пробурчал Фолдуин и добавил, обращаясь к светловолосому: — Я спать. Разбудишь меня, когда сменить. Поем потом.

Фалдаэль посидела рядом с ним плечом к плечу дожидаясь, когда яйца приготовятся, и ушла спать. Нимхрос остался один возле костра. Он очистил пару яиц, съел.

Забавно, оказывается, люди страдали от голода сильнее эльфов,— подумал он, припомнив то, как блестели глаза За’Ар на кролика.

Стоило ему об этом только подумать, как она завошкалась и села.

Сонно поморгав, она направилась к нему.

— Есть что-нибудь покушать? — спросила она и присела рядом.

Он протянул ей почерневшее яйцо, которое ранее протер тряпкой от сажи.

— Не знаю, чтобы я без вас делала. Наверное, умерла с голоду.

Она огляделась в поисках того обо что можно было разбить яйцо. Не найдя ничего подходящего стукнула себе по лбу, лоб оказался крепче скорлупы. Она принялась очищать яйцо.