Возрождение. Книга 2. Мор

Неуловимые детали напоминали о том, кому на самом деле принадлежало это тело, остальное демонстрировало собой нового человека, незнакомого Мире: аристократическая бледность, длинные волосы, цвета вороного крыла, уходящие за плечи и светло-серые радужки, практически прозрачные на вид. Ни длинное рельефный овал лица, ни прямой нос с выраженными крыльями, ни низко посаженные темные брови – ничего из этого не было знакомо Мире, но вот улыбка… Белоснежная, широкая, от которой каменные линии вдруг стали живыми, определенно уже виделась ей раньше. Даже небольшие клыки и острые хвостики-уголки губ, каждая деталь показалась ей слишком знакомой.

- Дор? – спросила она. От удивления села на мягком матрасе, не в силах оторваться от изучения нового вместилища пастыря.

- Доброе утро, Мира.

- «Мира», - вторили мысли, пока сама хозяйка имени припоминала, что именно так Лиодор говорил с ней все те дни в пансионате, так его сознание звучало в ней. Он был рядом и вытащил ее оттуда.

Слабая рука оторвалась от одеяла, которое сжимала, и сама собой потянулась к сидящему напротив мужчине. Тот поддался, даже безмолвно подвинулся поближе, позволяя пальцам коснуться собственной кожи. Хватило короткого движения, она все поняла: на вид холодный, недвижимый, но кожа горячая, точно при лихорадке. Мира подползла, чтобы внимательнее изучить незнакомое вместилище. Подушечками провела несколько дорожек от уха до подбородка, очертила линию челюсти большим пальцем, совершенно не замечая, как завороженно за ней наблюдают белые радужки. Каждое касание убеждало – это он.

- «Тепло», - подумала девушка, прикусывая губу от нахлынувших эмоций. - Ты изменился, - шепнула следом.

Лиодор молча взял ее ладонь и поднес к губам, оставляя на ней долгий поцелуй. Глаза их все еще цеплялись друг за друга. Ожидание, тоска по дорогому тебе человеку, порой изводят больше любой болезни. Единственное лекарство прячется в том, по кому ты скучаешь, только в его душе можно найти спокойствие.

Мира не выдержала и бросилась на пастыря с объятиями, едва не рухнув с постели. Тот поймал ее, накрепко обвил спину руками, уткнулся в волосы, стараясь не выдать своего волнения – даже дыхание затруднилось. Он боялся, что его малышка не сможет принять такого «Лиодора», но, выходит, очень зря. Объятия показывали, настолько сильно она нуждалась в нем. Для них обоих это был особенный момент. Ощущение, что в кольце твоих рук есть тот, кого не получалось коснуться буквально ни разу за всю твою жизнь, переворачивало сознание.