Витязь в кошачьей шкуре

И уже почти успокоился, когда выбирался из оврага там, где овраг закончился.

Враги заметили его у городского указателя.

Это был точеный столб с нахлобученным фонарем и тремя досками, обрезанными в виде стрелок. По серой древесной основе вились витиеватые надписи: «Вычегда», «Язьма», «Яруха». И стояли числа. Может, версты, а может, километры. И на городки названия указывают, хутора или там речки — разбери поди.

Не стоило у столба задерживаться и тем более точить о него когти.

Надо было сразу под прикрытие домов бежать. А так погоня буквально села коту на хвост.

Хорошо, что движение здесь было оживленное с самой окраины. Кот метался между обшарпанными авто, отталкиваясь от стен, как Джеки Чан, перепрыгивал велосипедистов, нырял под телеги, пробегал по перилам балкончиков, сбил мужика с приставной лестницы — тот, свалившись вместе с лестницей, здорово задержал погоню.

Но еще оставались те, что наверху. Бабка, пикирующая на метле, и чернавец с подбитой мордой.

Эти были особенно упорными.

Кот дернул в узкий переулок. И едва не поплатился за это. Сверху полетела сеть с грузиками по краям.

Он перекатился и наддал еще. В глазах темнело, сердце готово было выскочить из груди, а живот подвело от голода. И лапы заплетались. И хвост, уныло обвиснув, шкрябал по земле.

Мейн-кун почти уже сдался, но смешанный запах свежей рыбы и пряностей ударил по ноздрям, как шипучий энергетический напиток, придавая бодрости.

Еще рывок — и котяра выметнулся на торговую площадь, шумный стихийный рынок, торгующий всякой всячиной со старинных прилавков, колес и просто с земли.

Здесь гомонило все. Сталкивалось, бурлило. Дед у желтой бочки громко нахваливал квас и березовые веники.

На небо никто не смотрел. Кроме кота. Да и он лишь краем глаза.

Он бежал меж торговыми рядами отчаянно голодный и бесконечно несчастный, мало что замечая перед собой.

Сшиб торговца семечками. Увернулся от котла с кофе, который толкала перед собой на тачке баба в обрезанных варежках, громко выкрикивая:

— Кофе! Какава! Зефирки! А пирожки! Кому пирожки?!

Хотел бы он пирожков! Да кто ж ему даст?

Убегая от бабы, котяра сбил с прилавка морковь и репу. Стали орать вдогон, показывать пальцем.

— Баюн! Гля, баюн! Совсем сбесился!

В кота прицельно запустили грязной свеколиной.