Бабочка и тигр

И эта тоска по такой непрактичной, неденежной, но желанной работе делала Мину верной зрительницей исторических дорам. Душа ее жаждала оказаться в вихре дворцовых интриг, поэтому она так обрадовалась внезапному появлению брата Тэуна.

Но братья не спешили ссориться.

Мина могла сколько угодно ждать усобицы, тут просто нечего было ловить.

Минджу бы сказала, Тэун относился к Киуну со всей возможной почтительностью. Сколько Минджу его помнила, Тэун всегда был резкий, холодный парень, который не разговаривал с людьми не потому что стеснялся сказать что-то не то… они просто были ему неинтересны.

Его разум будто вечно чем-то был отвлечен. Сосредоточен на неведомой цели.

Но теперь, когда Киун… вернулся, Тэун и вправду переменился.

Он все еще был молчалив, но Минджу чувствовала, как мучительно он пытается подобрать для брата слова.

И она сочувствовала ему. Искренне сочувствовала.

Она знала, что бывает, когда добиваешься появления человека в своей жизни, но не знаешь, что делать дальше. Как продлить эту встречу? Как в его жизни остаться?

А если он не захочет?

Если он не полюбит тебя так, как ты любишь его?

Если это вообще невозможно, если вся твоя любовь — это всего лишь твоя собственная иллюзия, сотканная из одиночества и темноты, из гибели матери и отторжения сверстников? Желание, чтобы рядом был кто-то, кто на тебя похож?

Такое отчаянное, безумное желание, что ловишь каждый жест, каждый взгляд, заучиваешь, копируешь — чтобы самой стать похожей, чтобы подобраться ближе?

Кто позаботится о тебе, кто не забудет тебя, если ты вдруг исчезнешь, запертая в подсобке физкультурного зала завистливой одноклассницей?

Она до сих пор не знает, искал ли он ее или наткнулся случайно. Но когда Наохито открыл ту дверь, она уткнулась ему в грудь и разрыдалась, как идиотка, в его школьную форму, пропахшую недавней физкультурой.

Не потому что она боялась остаться одна.

А потому что уверена была, о ней никто не вспомнит.

О, кто-кто, а Минджу отлично знает, как молчалив бываешь, когда боишься ошибиться и не того наговорить.

— Хватит тебе с твоей историей, мы работаем в баре, а не в гареме султана Тюркии. И Чхунчжон жива, здорова и вовсе не собирается менять бухгалтера. — морщится Минджу.

— Тебя Киун вроде позвал куда-то?

Минджу кивает.

— На шашлыки, чем бы это ни было.

— Ну ты приглядись. Вдруг все-таки в гареме, — тоскливо тянет Мина.

Она не злая. Не желает никому зла. Просто давно увязла в рутине и заскучала.