Одна судьба на троих

Оставалось надеяться, что «угрожающие позы» хоть на что-то да сгодятся. Эльфийка обхватила себя руками, ощущая непонятно откуда взявшийся холод.

Больше ничего интересного в заметках о мотыльках не было, и она вернулась домой. Позже, прогуливаясь по саду в одиночестве, она наткнулась на Лессиель, сидевшую на излюбленном месте Иллюмиель - у пруда с лотосами и карпами. Ресницы младшей сестры были опущены, отбрасывая тени на исхудавшие щёки. Юная эльфийка выглядела по-настоящему опечаленной.

Иллюмиель потянула руку, желая погладить её по голове, но почти сразу отдёрнула её. Вряд ли её сестра сейчас расположена к нежностям со стороны соперницы.

− Прости, Лессиель, − сказать всё же следовало.

Младшая сестра резко вскинула голову, явно не ожидала, что кто-то потревожит её. Аккуратным движением она промокнула вышитым платком под глазами.

− Тебе не за что просить прощения, Иллюмиель, − её голос звучал надтреснуто и едва слышно. – Это всё проделки магии, и я не знаю, что теперь делать.

Иллюмиель тоже не знала. Многожёнство у эльфов было не в чести, а чтобы одна из них стала просто любовницей… Они слишком горды для этого.

− Мы сможем что-то придумать, посоветуемся с родителями и друидами, − неуверенно начала Иллюмиель.

− Что мы можем придумать?! – Воскликнула Лессиель. – Магия указала на меня первой, а ты даже не любишь Ларетиэля! За что я заслужила это!

Младшая эльфийка горько расплакалась. Её прозрачные слёзы падали в прудик, и карпы уплывали прочь.

Несколько минут постояв с опущенной головой, Иллюмиель всё же решила оставить младшую сестру одну.

***

Конечно, их отец не мог остаться в стороне от назревавшего бесчестия и отправился за советом к друидам, но те лишь разводили руками: случай беспрецедентный, такого не бывало, только один мужчина и одна женщина могут носить одинаковую метку. В голове Орнатиэля вспыли слова младшей дочери, называвшей сестру самозванкой.

Отец нахмурился. Он попытался ненавязчиво выведать у служителей Всевеликого, бывало ли подобное раньше, но те заверили, что унмей невозможно подделать. Что оставалось делать Орнатиэлю: если только одна из девочек может выйти замуж, то другая… Он нахмурился. Ответ пришёл сам собой. Осталось только выбрать, кто останется.

Родной дом встретил Орнатиэля давящей тишиной, разбиваемой только всхлипами спрятавшейся в объятьях матери Лессиель.