Отравленная кровь

Когда, милые девушки, я говорила, что все жидкости вашего тела отравлены ядом дишкан, я имела в виду абсолютно все жидкости. Даже те, что тело выделяет для любовных утех.

Марика залилась краской. В свои семнадцать она мало смыслила в любви. Она и мужчину-то голого видела исключительно на картинках, которые им показывали на уроках соблазнения. Одетых мужчин она встречала не чаще. Во всем монастыре жил только Рем да несколько чернорабочих. Послушницы с ними почти не пересекались.

— Будь вы терпеливее, я бы объяснила, как избежать неприятных последствий.

Существует противоядие. Но оно действует, только если принять его до отравления, после уже поздно. Изредка им можно пользоваться. Но даже с ним вы все равно медленно убиваете своего партнера, сокращая его жизнь на пару лет каждый раз ложась с ним в постель.

Эрия вскинула голову. По ее щекам катились слезы, но глаза были пусты. Марика не на шутку испугалась за подругу. Она слушала окончание речи матери-настоятельницы в пол уха.

Тем более ничего нового та не сказала. Просто в очередной раз напомнила, что тело дишканди не создано для любви. Оно – орудие убийства.

— Вы как заточенный меч. А меч призван рубить головы, им нельзя почистить картошку.

Марику передернуло. Сравнить любовь с картошкой – на это способна лишь мать-настоятельница. Легко ей рассуждать, ее-то молодые годы давно прошли. А что делать девушкам, жаждущим любви и ласки? Подливать противоядие в питье мужчине и надеяться, что он не умрет во время близости?

Спустя полчаса Марика вывела подругу из кабинета.

Эрию пошатывало, она едва осознавала, где находится. Им разрешили не ходить на занятия. Эрия не в состоянии, а Марике поручили приглядывать за ней. Смерть Рема восприняли как досадное недоразумение. Дишканди куда важнее подобных мелочей. Эрии всего год до выпуска. До него доживали процентов десять девушек, не больше. А все редкое высоко в цене.

Марика отвела подругу в комнату, помогла лечь.

Сама села рядом и гладила ее по голове, шепча слова утешения.

— Я убила его, понимаешь? — подорвалась Эрия. — Я ведь не знала про противоядие. И о том, что нам совсем нельзя…

— Тише, — Марика надавила ей на плечи, заставляя снова лечь. — Никто не знал. Нам о противоядии еще не рассказывали.

— Как мне жить с этим? — подруга отвернулась к стене. — Ты бы видела его лицо, когда он все понял. У него был такой взгляд! Он сказал, что не осуждает меня.