Лес будет помнить наши следы

С одной оговоркой: если я говорила свое желание кому-нибудь еще, оно почему-то не исполнялось. Я сделала вывод, что исток обижается, когда говоришь не только ему. Так, он не вернул мне отца, а я действительно молилась не только истоку; не излечил мать; не заставил Арея обратить на меня внимание — напрасно я судачила о нем с подружками. Арей-то теперь уже женатый, даже помечтать не о ком...

Стянув платье, я осталась в белой нательной сорочке, и ту смотала вокруг бедер, чтобы не замочить, сделав из ткани внушительную шишку на заду.

А потом прошла подальше в широкую лужу, погрузила руки во влажную холодную воду, и что есть возможности наклонилась к играющему в воде истоку, низко отжимаясь на руках. Глубина тут была совсем небольшой: мелко, даже до локтя не доходило. От ручья пахнуло волной прохлады, от которой кожа сразу покрылась крошечными пупырышками. Глядя на собственное отражение, я коснулась сладкой воды губами, и тихо-тихо прошептала из губ в губы:

— Исток добрый, помоги... Исполни просьбу.

Хочу я...

Я помедлила, думая, что попросить. Хотелось многого: чтобы Рикон образумился, чтобы с мамой было легче, чтобы не болел никто из семьи, чтобы Шир забыл дорогу к дому и вовсе сгинул, чтобы урожай был хорошим и охота... Желания были взрослыми, как и я, но откровенно насущного просить не хотелось, даже язык не поворачивался. Если желать, так волшебного, правильно? Я улыбнулась игривому ручью.

— ...дай мне себя еще раз живой почувствовать! — неожиданно вылетело из губ. — Еще хотя бы раз хочу.

.. Живой, молодой, счастливой... Чтобы...

— Гкхм! — раздалось чье-то покашливание.

Звук, произведенный явно мужским горлом, прозвучал для меня как гром. Руки, испугавшись, тут же дрогнули и разъехались по склизскому земляному дну, мутя воду. Я не удержалась — плюхнулась в холодную воду сразу лицом, щедро окунув бедра и грудь. В довершение ручей, к которому я так близко приникала, выбросил фонтанчик наверх, прямо мне в нос.

Ф-ф-ф! Отплевываясь и фыркая, вскочила.

— Ох.

.. е..., вот это дыньки! — не сдержался мужской голос, так отчетливо проявляя в восклицании восхищенное изумление, что я немедленно распахнула глаза.

Через три шага от меня на корточках сидел мужчина. Я успела уловить коричневые высокие ботинки, видавший виды кожаный жилет, подбритые виски, отливающие серым. Покрытые щетиной щеки, тоже серели. Левую щеку и бровь незнакомца украшали длинные светлые рубцы, делающие его лицо совершенно разбойничьим и опасным.