Тысяча лет одиночества

И молил о том, чтобы она не отказалась принять бессмертие. Потерять любовь во второй раз будет ещё мучительнее, но время есть. Пока ей нет и двадцати. А ему уже давно за тысячу. Кажется, тысяча триста семь? Или семнадцать? В любом случае внешне никто не даст ему больше двадцати пяти. Именно в этом возрасте он обрёл бессмертие. Как давно это было…

- Влад, добрый день. Прости, я опоздала.

- Добрый, Рита. Я и сам, признаться честно, задержался, так что ничего страшного.

Как раз успел помечтать за этот час, придя почти на сорок минут раньше.

- Идём?

- Куда сегодня?

- Можем выпить чай у меня дома и почитать в библиотеке. Если тебе интересно?

Слегка покраснев, она кивнула и приняла его руку.

Маргарита уже давно хотела взглянуть на дом своего дорогого друга, но не решалась спросить. Спрятав ликование за лёгкой улыбкой, она пошла рядом, согревая его прохладные руки своим теплом.

- Тебе стоит носить перчатки, а то будут цыпки.

- Я всегда холодный, забыла?

- Нет, но беспокоюсь.

- Мне это приятно, поэтому просить об обратном не стану. Однако попрошу тебя прикрыть руки. Замёрзнешь.

- Есть идея получше.

Она обхватила его руку своей и неожиданно засунула их в свой глубокий карман. И пусть графу пришлось для этого слегка ссутулиться, он был невероятно счастлив. Спустя время они дошли до его особняка.

- Я подозревала, что он твой.

- От чего же?

- Очень подходит по характеру.

Они засмеялись и он, достав свою руку из уютного кармана девушки, поклонился:

- Милости прошу в мою обитель.

Его аристократичная вежливость так нравилась девушке. Считая эту черту очаровательной, она неловко сделала книксен:

- Благодарю за приглашение, милорд.

Улыбнувшись ей, он открыл дверь и, войдя вслед, помог снять пальто. Кивнув на мягкие тапочки рядом, он смутился. Верно ли понял эту привычку у людей? Но, пробежав по лицу девушки взглядом, успокоился. Она была рада.

Глядя то в окно, то на Маргариту, Владислав был рад наступившей осени.

Выпив чай и согревшись, они молча смотрели в окно и наслаждались стучанием капель о стекло. Никому не было дискомфортно от этой тишины. Граф был первым, кто решился прервать эту уютную тишину:

- Не хочешь потанцевать?

Прищурившись, они хитро улыбнулась ему:

- Если ты приглашаешь…

Он грациозно встал и включил лиричную музыку.