Марена и Кощей

Извозчик старательно отводил взгляд от голой женщины. Странная незнакомка что-то лопотала, пока усаживала Марену в повозку под откидной навес. Внутри сидела старуха в истлевшей шали. Одежды ее были рыхлые и неопрятные, а на руках золотые браслеты. Длинноносая, седовласая, как старая ворона под дождем, с серыми, выжжеными временем перьями.

Пока Марена садилась в повозку, Кощей не двигался, наблюдал.

Сложив морщинистые руки на коленях, старуха с интересом приглядывалась, то к Марене, то к Кощею, настолько светлыми глазами, что они казались прозрачными и ледяными.

Старуха кивнула. Ее помощница похлопала кучера по спине, и повозка покатилась. Потянулись деревья вдоль тропы, глубокие овраги, длинная линя гор у горизонта.

Быстрее, быстрее, быстрее! Что ж так медленно!

Марена до боли в пальцах сжала борт. Сердце стучало в висках.

— Бежишь от бессмертного? — спокойно спросила старуха.

Марена хотела ответить, но в горле першило, и она закашлялась. Одноглазая помощница дала ей бурдюк, щербато улыбнулась.

Голова кружилась, дышать от страха по-прежнему было нечем, но мысли прояснились настолько, что приходило страшное осознание случившегося.

«Не человек… Умерла и воскресла! Не человек? А кто? А дальше то куда? Куда ей бежать? И убежит ли она?»

Она заглянула за повозку и увидела, как Кощей раскинул руки, точно позволяя огню пожирать его заживо, но в этих жарких объятьях он не сгорал, а пламя вокруг него начинало гаснуть, и ряд стройных берез закрыл его своими пожелтевшими шапками.

Конь неторопливо тащил повозку, размеренно постукивая по утоптанной и разбитой телегами дороге.

— Он сейчас погонится! Быстрее! — не выдержала Марена.

— Ах, моя ты хорошая, — старуха погладила ее по руке и приторно ласково улыбнулась. — Не бойся, — и дала Марене шаль, — на, вот, прикрой стыдобу.

— Не бойся, прикройся, прикройся! — повторила одноглазая, как скороговорку.

— Кто вы? — насторожилась Марена, набросив шаль на плечи, но стыдобы было куда больше, и едва ли это что-то прикрыло.

Она вдруг с ужасом осознала, что ни одна, ни другая не испугались Кощея.

— Старуха, да дочь. Едем далеко-далеко, куда глаза глядят, туда и едем, а ежели помощь наша кому нужна, то мы услышим и поможем, — ответила старуха.