Ведьма в бегах

Каждое применение магии, той её малой части, остававшейся мне доступной, сжигало ауру, мучительно убивая. Но одно заклинание придётся удерживать до последнего. Узнать моё настоящее имя нельзя позволить никому, даже если это будет стоить жизни.

Я задыхалась, хватая ртом воздух, ставший чужеродным для моих лёгких. Тело слушалось плохо, каждому движению мешал непонятный груз, утяжелявший конечности, заставлявший грудную клетку душить меня.

Привыкать к новым ощущениям пришлось долго. Всё ещё не удалось до конца с ними смириться.

В прошлом мне лишь однажды когда-то давно довелось испытать подобный эффект, благодаря злой и неудачной шутке однокурсников, за которую они потом сполна расплатились. Всего несколько неприятных минут, но их точно не хотелось повторять. Но моё мнение и тогда, и сейчас спросить забыли.

Я снова раздражённо зарычала и с диким желанием почувствовать физическую боль впилась ногтями в свою кожу, с силой дёргая за чёрные пряди успевших сваляться волос. Когда-то ими можно было гордиться, теперь уже вряд ли удастся хотя бы сохранить.

Но, стоя на краю обрыва, когда падение лишь вопрос времени, сложно беспокоиться о таких незначительных мелочах. Я снова с силой потянула за ненавистные колтуны.

Оставалось всего два дня до назначенного срока, как раз после празднеств. Моя казнь — дело решённое, усмехнувшись, подумала о том, в каком виде предстану перед палачом и не только перед ним. От изодранного бального платья, стоившего когда-то целое состояние, сейчас осталась лишь нижняя юбка со свисающими кусками вишнёвой атласной ткани и местами сохранившийся верх.

Корсет, благо, не пострадал, но давно был снят и отброшен в угол камеры. В сочетании с лохмотьями он смотрелся бы нелепо.

Охрана появилась, как всегда, в одно и то же время, а если мои внутренние часы не подводили, то даже минута в минуту. Их было двое, высоких, облачённых в форму городской стражи, с металлическими нашивками на куртках и повязанными на поясах талисманами.

Я скосила глаза, ленясь поворачивать голову.

Стражники были те же, что и вчера. Приходили только они, увешанные этими бесполезными безделушками, словно дебютантки на балу. Охрана никогда не смотрела в глаза. Первое время я даже пыталась заговорить, поймать взгляд, убедить, но эти болваны суеверно утыкались в пол, заученно твердя: «Не положено».

— Дураки деревенские, — тихо и немного обиженно прошипела я, комментируя их поведение. — Наслушаются бабкиных страшилок и вылупятся в пол, общаясь с дамой.