Симфония души моей

Сейчас в этом здании снимают помещения различные энтузиасты-изобретатели, да небрезгливые предприниматели.

«А что? Подумаешь, урановое стекло дули, зато помещение дешевое! Тем более радиация не такая страшная на самом деле: опасны лишь большие дозы. Всё остальное — необоснованная паника и провокация! — размышлял Жан: Хотя я бы не стал пить из уранового кувшина. Ну, её нафиг, эту радиацию»! 

Юноша вошёл внутрь, поднялся на второй этаж и постучался в большую металлическую дверь. Через некоторое время открылась дверная смотровая щелочка.

На юношу уставились два хитрых малюсеньких глазика, красноватых, как у крыски.

— Чего надо? – раздраженно спросил человек за дверью.

— Да… меня тут… попросили вам вернуть вот это устройство, — Жан показал криптограф.

Глазки недобро сверкнули. Дверь со скрипом отворилась. Перед юношей предстал невысокий пожилой мужчина с большим – нет – выдающимся! (чего уж мелочится?!), эпическим носищем! Пока юноша лицезрел это двадцать третье чудо света, старик резким движением выхватил криптограф и моментально скрылся за дверью.

 

Жан вновь постучался. 

— Вали отсюда! Ворьё несчастное! – гневно раздался голос за дверью.

— Ворьё? Я ничего не крал! – удивился Жан.

— Иди вон! Сейчас жандармов вызову! – продолжал гневаться человек-эпический нос.

— Какие ещё жандармы? Не надо никаких жандармов! Я ничего не делал! Меня только попросил передать вам прибор один бородатый мужик. Я его совсем не знаю! Он сказал: «Отдай его Шарманщику, и он тебе поможет».

Вы собственно и есть господин Шарманщик? – немного нервозно поинтересовался Жан.

— Нет, этот идиот ещё обзывается! Какой я тебе Шарманщик? У меня что обезьянка есть? – гнусаво-злобный голос носопотама приобрел едкий саркастический оттенок.

— А мне откуда знать? Может у вас там за дверью целый обезьянник! – начал пререкаться юноша.

— Ну, всё! Ты меня вывел из себя! Ей богу, вали отсюда! Последнее предупреждение! – чуть ли не рыча, выдвинул ультиматум ходячий носоапокалипсис. 

— Хорошо, я ухожу! Блин! Только время зря потратил.

Вообще хоть кто-нибудь на этой дурацкой планете может изменить эту чертову симфонию или нет!? – громко выругался Жан, подходя к лестнице. 

Дверь открылась.

— Эй, малой, погоди! – уже спокойным и ласковым голосом позвал Жана носзилла. Он догнал юношу, и, перейдя на деловой язык, спросил:

— Вы хотите изменить симфонию? 

— Да, я хочу изменить свою симфонию, — подтвердил Жан.

— Так, мы с вами не с того начали.