В паутине сна

Когда я очнулась, первым делом сняла холодный, мокрый батистовый платок Гилберта со своего лба. И неуверено села на кровати.

- О пришла в себя?

- Как это называется? - возмущенно прошептала я.

Гилберт недоуменно склонившись ко мне, произнес:

- Что именно? Ты о поцелуе?

Я резко вскочила и меня тут же повело в сторону. Пришлось ухватиться за первое подвернувшееся, им оказалось плечо молодого господина, так вовремя очутившегося возле меня. Пол продолжал кружиться, в глазах двоилось. Мой желудок, если бы не был пуст, тоже показал бы себя не лучшим образом.

- Хелена, тебе лучше пока резко не двигаться. Тело еще не привыкло к новой силе и глазам нужно время, чтобы прийти в норму.

- Что вы со мной сделали? - испугалась я не на шутку.

- Может, перейдем на ты? Теперь, когда мы стали так близки...

Не выдержав я с размаху врезала пощечину, этому мерзавцу.

А потом с удивлением проследила за делом рук своих. От моей легкой пощечины, Гилберт отлетел к противоположной стене и при этом, хорошо приложился спиной.

Я посмотрела на свою ладошку и даже пощупала ее. Вот это да! Гилберт же прошипел что-то не лестно в мой адрес, отлип от стены и снова подошел ко мне.

- Я же говорил, не стоит делать резких движений. А если бы на моем месте был простой человек? Так ведь и убить недолго, - кривясь от боли произнес он.

- Я чудовище? - на моих глазах выступили слезы, глаза нещадно защипало. Капелька упавшая мне на руку, была фиолетового цвета.

- Что это? Почему? Дайте мне сейчас же зеркало! Великая Люмия, что со мной творится! Да, что происходит?!

Гилберт заключив меня в свои объятия, стал успокаивающе похлопывать ладонью по спине.

- Не надо. Все будет хорошо, не плачь. Сейчас это вредно твоим глазам и вообще ты совсем не чудовище. Не веришь? Вот на, посмотри.

Он подал в мои дрожащие руки маленькое походное зеркальце. Прежде чем глянуть в него, я вытерла лицо, предложенным платком. Из отражения на меня смотрела, перепачканная в какой-то фиолетовой дряни, едва узнаваемая физиономия.

Уронив зеркало, я набросилась с кулаками на обидчика. Гилберт охая и одновременно смеясь, стоически принимал все мои удары, до тех пор, пока я сама не разразилась нервным смехом. Отсмеявшись и умывшись предложенной Гилбертом водой, я снова осмотрела свое отражение в зеркале. Теперь стало понятно, что мое лицо нисколько не изменилось. Изменилась только радужка моих глаз. Теперь ее, как и у Гилберта, окружала черная каемка.