32 фуэте, или ПримаВера.

Проникавшие в зал сквозь окна на крыше солнечные лучи казались золотыми струнами, и кто-то большой и невидимый, где-то там, в непостижимой вышине, извлекал из этих удивительных струн музыку, и этой волшебной музыке было подчинено всё, и утренний балетный класс, и пульс города, и мысли, и мечты, и время, и сказка…

Глава 5

Из самого центра дворца Его Величества в небо уходила Часовая башня. Ни её верхушки, ни её крыши не было видно, казалось, что она подпирает небо. Пожалуй, крыша должна была быть видна сразу за золотым циферблатом исполинских часов, из-за которых башня и получила своё название, но там, дальше, уже были видны только одни звёзды. Никто, кроме Его Величества, не знал точно, как устроены эти часы, их механизм занимал всю башню и, похоже, уходил куда-то дальше в небо.

Раз в сутки, обычно ближе к полудню, Его Величество одним из ключей, полученных от Ночи, отпирал ведущую в башню дверь. Удивительным было то, что вместе с поворотом ключа не только открывался механизм дверного замка, но и во всём городе весной и летом оживали фонтаны, а осенью и зимой по городским улицам разливалось тепло. Фонтаны несли прохладу, радость и улыбки, а тепло поднималось над городскими крышами и укутывало город невидимым одеялом. В любом случае, у жителей появлялись блеск в глазах и улыбки, а на душе становилось легко и тепло.

Затем Его Величество раздвигал решётки лифта и, зайдя в кабину, нажимал на кнопку со стрелкой вверх. Кабина приходила в движение, и в дверном проёме начинали мелькать окна с витражами. Синие, алые, золотистые, изумрудно-зелёные, малиновые, лимонные, малахитовые, голубые, багровые, оливковые, розовые, терракотовые, янтарные, фиолетовые… Всё это походило на путешествие внутри огромного калейдоскопа. Чем выше поднималась кабина лифта, тем явственней исчезало ощущение времени, словно она двигалась к его центру. Но всё же движению приходил конец, и День оказывался на смотровой площадке, окружённой панорамными окнами, сквозь которые были видны одни только облака.

Площадка носила название Облачной, и с неё просто не хотелось уходить. Вокруг проплывали чистые тихие и мягкие облака. Иногда они казались задумчивыми, а временами принимались бурлить, словно под ними что-то варилось, порой несколько облаков сливались в одно, а затем облака снова разлетались по своим маршрутам.