Венок из роз

– ужаснулась Роуз.

– Насмерть, – радостно поведала Анабель.

– Что? Боже! Но тут юного Бэйра можно понять.

– Король счёл в итоге так же. Вольфа строго пожурили, но даже не наказали толком.

– Считаю это справедливым.

Сёстры поудобней устроились на подушках, намереваясь отойти ко сну.

– А вообще, твой будущий муж очень любвеобилен, – снова зашеплата сестра. –После любовницы Фрэя он увлёкся Кармиллой Лансар, говорят, даже хотел жениться на ней в обход воли отца, грозящегося отречься от сына и лишить его наследства.

– Кармилла Лансар? Постой, не та ли самая эта Кармилла?..

– И опять дело кончилось поединком. Когда Кармилла узнала, что молодой Медвежонок слово жениться на ней сдержать не может или не хочет, она наняла наёмников и наш герой-любовник попал в ловушку. Сражение было неравным, но ему удалось всё-таки выжил. В приписывают и роман с принцессой Кэтао, – понизив голос, проговорила Анабель, словно кто-то помимо теней мог их здесь подслушать.

Слушая сестру, Роуз смогла ответить себе на вопрос: «Почему?».

Скорее всего, Бэйрам нужно замять очередной скандал. А Вестерлингам в любом случае желанен союз со столь могущественным родом. Она обречена. Потому что её чувства и переживания никому не нужны, кроме неё самой.

Глава 2. Обручение

Роуз галопом вынеслась на холм и, натянув поводья, заставила лошадь остановиться. Проводники, отвечающие за её безопасность, держались чуть позади, не выпуская из вида, но и не докучая присутствием.

Роуз любила это место. Отсюда можно было видеть окрестности как на ладони: округлые холмы, поросшие лесами; старый арочный мост, ведущий к высоким белёным стенам; обширные внутренние дворы, окружённые галереями.

Клонящееся к горизонту солнце ярко и чётко, даже агрессивно, заливало округу зловещим светом.

Где-то в роще запел соловей. Видеть его Роуз не могла, поскольку сладкоголосая птица сливалась с серыми ветвями, превращаясь в невидимку, но видеть иногда не важно – достаточно слышать.

С тех пор, как весть о её скором обручении с Бешенным Волком дошла до замка Семи Лесов, поползли шепотки, сплетни, пересуды.

Роуз заливалась краской стыда и негодования, слыша, что даже крестьяне распинаются о непостоянстве её будущего супруга, меняющего сердечные склонности или, если уж называть вещи своими именами, предмет своего удовольствия, как иные модники перчатки – то есть, непозволительно часто.

Соловья часто называют певцом любви, но если это так, то любовь – это очень грустная песня.