Злодейка в деле

Подозреваю, что в частых оборотах нет ничего хорошего, но вести по коридорам парня без портков — скандал, который подданные не поймут, я ведь принцесса капризная, а не развратная. Я удобно сажаю ящера на бедро, прикрываю накидкой.

— Откуда что взялось, — бормочет император.

Настроение резко портится. Я не питаю иллюзий. Помимо общей линии поведения, есть мелкие привычки, которые, порой, значат гораздо больше. Я понятия не имею, предпочитала Кресси чай с лимоном или с сахаром. А, может быть, как англичанка, с молоком? Какие тропинки в саду она выбирала, а какие избегала? Задерживалась ли в беседках или у фонтана? Любила ли она подолгу примерять наряды или делала выбор быстро, доверяя основную работу швейным мастерицам?

Я смутно представляю, как скрыть, что я самозванка.

Разве что поскандалить, обидеться и уехать в загородную резиденцию. Но прямо сейчас, пока заговорщики на свободе, я не могу позволить себе роскошь праздности.

Глядя на крепкого, полного сил мужчину, я, странное дело, я искренне о нём беспокоюсь, как будто он мне родной, и ловлю себя на том, что раскрыть заговор я хочу не только ради своего комфорта, а прежде всего ради него, чтобы он жил.

А ещё мне не нравится ни перечеркнувшая его лоб вертикальная морщинка, ни тени под глазами.

Но одновременно я не могу не думать о том, что император любит дочь. Будучи самозванкой, я краду его любовь…

Нет, так можно забуриться в болото рефлексии и самоедсва, ни к чему.

Постепенно разберусь.

— Сир?

Пока я прятала ящера, император вызвал из приёмной своего огненно-рыжего секретаря.

— Срочный сбор всех Безликих без исключения.

— Есть, сир!

Сбор?

— Я могу присутствовать?

— Хорошо, Кресси, Кевин сообщит тебе время.

— Спасибо!

Удивляясь своему внезапному порыву, я перегибаюсь через стол и целую императора в щёку, совсем как утром, и мне бесконечно приятно видеть озарившую его лицо улыбку.

К себе в покои я возвращаюсь с чётким ощущением, что иду верным путём.

И в первой же комнате меня встречает стайка фрейлин. За время моей поездки они размножились почкованием? Откуда столько одетых в синее девиц? Пять, шесть… Считая фрейлину за моей спиной, их семь. И они окружают меня с насквозь фальшивыми улыбками, подхватывая друг за другом обрушивают на меня водопад сплетен.

С одной стороны полезно, с другой — я всё равно ничего не понимаю.