Комендант

Комендант

Янис Ником

Комендант

- Ублюдки! У вас есть двадцать минут, чтобы закончить всё на этом участке!

   Около тридцати, как на подбор мускулистых, но потных и в грязи, под палящим солнцем мужчин, копали траншеи. Для чего, для кого и зачем - никому не было известно. Ни нам, ни тем, кто следит за нами. Порой я задумывался о том, что мы копаем землю для того, чтобы копать. Это как ад, такой же бессмысленный и беспощадный. Дни длились неделями под сжирающим кожу солнцем, а недели оставляли на нашей отшелушивающей и высохшей морщины и ожоги.

Я поднял голову и смахнул пот со лба. Она, стройная, обтянутая в кожаные штаны и в корсете, стояла над нами напротив солнца и орала. Наш Комендант.

   Да, так проходят наши будни. Порой, когда мы были особо непослушны, или она была не в духе, она брала хлыст и била нас по спинам. Свист и щелчок, она умела обращаться с хлыстом и это нас возбуждало. Обычно данный ритуал стабильно повторялся раз в месяц, где-то в 20-ых числах, наверное, чисто по женской физиологической причине. Но даже тогда я замечал, что получали все, кроме меня.

   На самом деле «Комендантом» её никто не называл. Все остальные звали её сукой, стервой, кобылой, тварью...я же всегда молчал в такие моменты, потому как не было ничего прекрасней для меня, чем она. Она, стоящая передо мной и орущая на них, вдохновляла меня. Когда я копал, я всегда посматривал на неё, я думаю, она тоже смотрела на меня, но каждый раз, когда мы встречались глазами, она переводила взгляд на других и повышала голос. Всегда.

Иногда мне казалось, что она боится меня. И это не удивительно, из всего этого скота я был самым главным чудовищем, самым свирепым и безжалостным. Если бы я в первые дни её не принял, пожалуй, она бы здесь не протянула и пяти минут заката.

  Она, столь сильная духом, по глупости уверовала в свои силы, даже в свою смену убирала надзирателей с вышек. Этим, конечно, уважение сыскала. Всяко лучше, чем оптика в спины, от которой волосы дыбом.

Она не боялась оставаться с нами наедине, хотя мы - отребье, могли сделать с ней всё, что угодно, при том, что в нас давно бурлила чисто мужская страсть, которую невозможно было снять никаким душевым уединением с порно-журнальчиками. Эта страсть была настолько крепка, что мы привыкли жить только с этим. Постоянно, изо дня в день с одним лишь голодом. Просыпались с ним, засыпали, и даже во сне он преследовал нас.