Сын ветра

Его интересует только странная птица, крылья которой он сейчас пытается закрепить веревкой так, чтобы они держались крепче.

— Попробуй кожу и клей, — советует мальчику старик, неожиданно появившийся за его спиной.

Мальчик вздрагивает, хрупкое крыло под его пальцами лопается с треском.

— Нарьен-хэ, — вздыхает он, в сердцах разламывая остальные палочки. — Кожа тяжелая. И клей тяжелый. Ничего не выйдет. Да я и не маг.

— Да, будь ты магом, было бы проще, — соглашается старик. — Много лет назад, когда хан еще был молод и горяч, а я был в его войске янычаром, приезжала в Степь одна женщина...

Мальчик вздыхает и закатывает глаза. Женщины его совершенно не интересуют. Ни капельки. Но старость следует уважать, поэтому он молчит и делает вид, что слушает. Но старого Нарьена не обмануть. Он отвешивает внуку легкий подзатыльник — чтобы не корчил рожи — и продолжает:

— У нее были сыновья, такие же как ты. Может, постарше на пару лет. А, вспомнил! Это было когда достопочтенный Аяз Кимак, да продлятся дни его на земле, взял себе супругу. А мальчики эти были ее братьями. Были они магами — один воздушник, второй водник. Похожи как две капли воды и всегда держались вместе. Они строили себе крылья — как раз из кожи и из прутьев. Клянусь, я впервые в жизни видел тогда, как летает человек!

— А как он летал, дахэ [1]? — взволнованно спросил мальчик. — Как птица? В небе?

— Вниз с обрыва, — усмехнулся старик. — Парил. Долго парил. Ветер подхватил его под крылья и нес за собой.

— Ветер... — прошептал мальчик, сверкая черными глазами. — Знаешь, я его слышал! Он поет мне свои песни и зовет за собой. Говорит мне: где твои крылья, Яхо? Лети за мной, и я покажу тебя все чудеса мира.

— Меня тоже когда-то звал ветер, Яхо. Мать не пустила. Я был старшим, надеждой, опорой...

— У меня нет матери, — хмуро сказал мальчик, отбрасывая со лба мокрые от пота нестриженные волосы. Узкие глаза его смотрели на деда почти с ненавистью. — Никто меня не удержит. Я вырасту и буду летать!

— Будешь, Яхо, — кивнул дед. — Я в тебя верю. Но сейчас не время. Я тебе обед принес, поешь. И овцы у тебя разошлись, давай, собирай их. А то потом палкой от арына [2] получишь. И хоть искупайся, пока я тут, жара невыносимая.

***

Яхо сидел возле постели деда, глотая слезы. Строго говоря, старик был ему не дедом, а прадедом, но разве это важно? Он был единственным близким мальчику человеком.