Ты моя весна

Словно буря подхватила его и понесла вперед… На его памяти ни разу ещё Сила не дарила таких ощущений, даже в момент абсолютной и чистейшей ярости. Нет, это было что-то совершенно иное. Кайло готов был руку отдать, чтобы вновь почувствовать этот полет. Значит, пока однозначно не время убивать эту маленькую замухрышку. Но и оставлять её в лапах Сопротивления нельзя. Эти доморощенные вомп-рэты со взрывчаткой в зубах о своей-то голове не в состоянии побеспокоиться, не то, что о другой. Тем более, он должен узнать, почему она оставила его тогда в живых на «Господстве». Два шанса, две упущенных возможности. Почему? Джедайское благородство или… Крифф, что же делать?! Будто ему и так проблем мало…

И тут, словно в ответ на его мысли, запищал комлинк. Кайло Рен, Верховный Лидер Первого Ордена, правитель большей части Галактики, грязно выругался.

— Да? — рявкнул он в микрофон.

— Верховный Лидер, совет собран, — отрапортовал Хакс.

***

Грохот. Звук металла, рвущегося на части, и эхо взрывов заполняли все пространство вокруг. Оглушая, ослепляя, лишая последней воли.

Огонь. Яркие вспышки бластерных зарядов били по глазам. Зарево пожаров было таким ярким, словно настал день.

Ужас. Страх был повсюду. Перемешиваясь с болью, застывая посмертными масками на лицах убитых, он не шёл по пятам. О, нет… Он наступал на них отовсюду.

Рей стояла посреди тлеющего пепелища. Земля под ногами источала жар от раскалённых углей, все пространство перед ней было усеяно обломками и телами. Некогда белые доспехи орденских штурмовиков, теперь окрасившиеся в темно-красный, лежали вперемешку с темно-зелеными плащами повстанцев. Неестественно вывернутые конечности и глаза, невидяще пялившиеся в небо, подсказывали, что все эти люди уже мертвы. Пепел и запах гари забивали легкие, не давая дышать, глаза слезились от едкого дыма горящего углеволокна. Но Рей продолжала смотреть на самый страшный свой кошмар, что разворачивался сейчас прямо перед ней. Это конец.

Где-то дальше за редкими деревьями, теряясь в дерганых отсветах пожарищ, бегали и кричали еще люди. Рей чувствовала их эмоции: они знали, что обречены, но словно по инерции продолжали стрелять. В небе завывали истребители, то и дело вспыхивая желто-красными облаками огня и дюрастали. Кто-то совсем рядом орал от невыносимой боли, но она не могла повернуться и посмотреть. Страх сковал ее тело, оплёл липкой паутиной волю, растоптал тяжелым сапогом её душу. Это было так неправильно, так больно — но это было.