Просто пушка

Просто пушка

Тёма Крапивников

Просто пушка

На моей спине барон фон Краснофф драл эльфийку.

Ну как драл – пытался. Тужился, краснел, помогал себе рукой, – и все без толку. Красива эльфийка, ноги стройные, бледные раскинуты, волосы шелком зеленым струятся, соски набухли – так и хочется припасть. Но выпил барон фон Краснофф многовато этим вечером, обмывая приз, и вон он, приз, лежит, но что толку.

Встал барон, махнул пухлой ручищей в досаде – иди, мол, возвращайся в волшебный лес. Дескать, скажи там своим, что долг отработан, а в следующем апреле пусть присылают новую девственницу года.

Эльфийка посмотрел на него гордо, запахнулась в шаль белоснежную, за дверь выскользнула – только каблучки по лестнице башни и застучали.

– Ты, это, – посмотрел на меня барон злым, пьяным взглядом. – Не говори там никому, слышь!

И ногой меня по бочине пнул для верности.

Я помедлил секунду-другую, а потом начал меняться. Что было деревом – стало плотью, обернулись пружины ребрами, покраснели пух и перо гусиное, расплелось золотое шитье в изголовье.

Хорошо быть вервольфом – ну, втянул в себя шерсть лишнюю, зубки подровнял, и уже за человека сойти можно. Но моя трансформация – это словно меня кто скомкал небрежно, как бумажку какую, пожевал для верности, а потом слепил фигурку с руками-ногами, всю в слюне и соплях каких-то. То есть, была кровать царская, золоченая, и вдруг обернулась рыжим молодцем, от холода дрожащим.

Потому что холодно в этой вашей башне при замке, вот почему!

– Все строго конфиденциально, мой лорд! – поклонился я барону.

– Это свою конфудюнь в задницу попу засунь, – заорал фон Краснофф. – Короче, или молчок, или факел в жопу чпок, усек?

Я склонил голову, а когда поднял ее – барон уже топал по лестнице и орал слугам, чтобы несли еще вина.

Вокруг меня трансформировалась вся наша труппа. Вот, например, Эля – высокая, худая брюнетка в камзоле, расшитом розами. Она умеет мимикрировать в арфу работы легендарного фон Краузе.

В детстве играла на ней, подавала большие надежды, но однажды решила, что объектом ей быть интереснее, чем субъектом.

Подслеповатый Эрик в пузатых очках – зеркало в серебряной оправе, которое он однажды подсмотрел в Версале. Не на приеме, конечно, – просто пришел водопровод починить, а оно в ванной стоит. Ну и, наконец, наш казначей Родрик – огромный комод в колониальном стиле, с медной окантовкой и хитроумным замком работы да Винчи.