Раб 13 13

–Солдатам-рабам пообещали свободу, в обмен на твою голову, так что... – продолжил главнокомандующий. – Это даже их заставит полностью сконцентрировать своё внимание на тебе.

–Столько жизней оборвётся в пустую... – цокнул языком Мастер. – Столько душ сгорит в огне, из-за упрямства и глупости...

«Мрак. Вязкая тьма, смердящая кровью, испражнениями и мочой. Тридцать пять прутьев моей клетки, покрытые толстым слоем ржавчины. И холод... О да, холод. Он вездесущ, вечно жаждет проникнуть под мою кожу, пытается заставить мою кровь застыть, а сердце умолкнуть.

Многие и до него пытались, но на попытках всё и заканчивалось.

Я бы мог легко вырваться из заточения. Мог бы голыми руками сломать эти жалкие металлические прутики. Мог бы... Но чёртов рабский поводок. Даже пальцем шевельнуть без разрешения не могу. После того как я попытался откусить себе язык, она не оставила мне даже жалких крошек свободы... Я устал. Устал пытаться сорвать с себя магические оковы. У меня нет сил даже ненавидеть эту гнусную каргу, чьей собственностью я являюсь, сколько себя помню.

.. Нет больше злости, нет жажды мести. Пустота. Я просто хочу умереть... Боги, услышьте мою мольбу. Избавьте меня от оков, одарите меня свободой в вечном сне...» – и он молился. Молча. Безразличным богам Дэн Форстэ, чьи имена он услышал от других рабов. Молился, не рассчитывая на ответ, а лишь по тому, что это единственная свобода, что у него осталась.

Вдруг дверь в казарму с громким скрипом отворилась, впуская внутрь немного свежего воздуха.

Бледное утреннее солнце осветило измученные лица боевых рабов, начавших щурить глаза.

– Подъём, отбросы! – внутрь вошел надзиратель, в сопровождении парочки подручных с палицами наперевес. Усатый, здоровый как шкаф, толстый краснокожий верзилаИзувер. – Настал новый, прекрасный день, сукины вы дети! – бугай с силой грохнул дубинкой по прутьям ближайшей клетки, заставив её жильца испуганно дёрнутся.

Есть люди, что готовы идти по головам, хладнокровно топить других в крови ради собственных амбиций.

Но есть те, кто делает это не во имя своих личных целей и идей, а ради удовольствия. Толстяк-надзиратель был одним из последних. Ему нравилось избивать рабов, нравилось держать в руках нити их жизней, время от времени обрезая ниточку-другую.

Вслед за троицей внутрь вошел сутулый повар в жирном фартуке и шляпе пекаря. Вся сонная морда в оспинах, в волосах залысины, свободный рабочий в их невольничьем лагере, сам мало чем отличающийся от раба.