Добро пожаловать в Укутгору

О причинах такого неожиданного решения не сообщалось, но люди сразу смекнули, что это связано со вчерашними следопытами, которые как воды в рот набрали и не отвечали на расспросы.

Всюду шушукались о надвигающейся армии, но почему-то все решили, что это чуди опять на месте не сидится и она снялась со своих далёких варяжских берегов. Как бы то ни было, все были при деле, и это было самое главное.

Стоило солнцу коснуться западных холмов, как туман вновь полез вперёд. К этому времени поля покидали последние землепашцы.

За то время, что они отсутствовали, городской частокол местами прибавил в размерах и украсился несколькими новыми крытыми башнями. Повсюду были расставлены кадки с речной водой и корзины со свежими стрелами. Старый ров, который нечистые перемахивали шутя, разжился новенькими острыми кольями, а перед самой Укутгорой теперь расстилалось подозрительно ровное поле с начисто вырванной первой весенней травой.

Ночью ничего не произошло. Ни один из нечистых так и не показался. Тишило так и не притронулся к горну, хотя все ратники были наготове.

— Бывало уже такое, что твари не казались? — спросил кто-то из молодых.

— Изредка, да, — ответил Богун, воин, проведший последние три десятка лет на стене, — когда они находят добычу ближе, то идут к ней, не к нам.

Все стали гадать про себя, кто же в итоге угодил на зуб к нечистым.

Утро началось, но ворота Укутгоры остались закрыты. Боян надеялся на то, что Ятагай явится не раньше следующего дня, но его разведчики появились в виду города, когда солнце подбиралось к своей наивысшей точке.

— Значит, всё-таки ханы к нам пожаловали, — сплюнул со стены Богун.

До сих пор ордынцы редко заходили так далеко на север, но все были наслышаны о том, как воюет орда. Многие ратники предпочли бы, чтобы на них напала чудь или даже варяги.

На горизонте стало черно от конных.

Войско двигалось одной сплошной тучей по широкой просеке. Шли медленно, постоянно подтягивали зады, но всё же шли.

Староста мрачнел всё сильнее.

Ещё когда большая часть всадников тащились по большаку, к воротам Укутгоры подъехал одинокий конник в островерхой шапке и раскосым лицом.

Ему понадобился местный воевода и ратники захотели попрактиковаться в стрельбе из лука на живой мишени, но Боян, вырядившись в свой чиненный кольчужный панцирь, выехал навстречу к ордынцу.

О чём они говорили, никто не мог услышать, но человек хана повернул к своим крайне довольный, а староста вернулся злой как собака.

— Стало быть, война, — причмокнул Богун.