Путь даэдра

Позднее я узнал, что это шкура пумы из Чернотопья, где обитают аргониане – разумные рептилии. 

Вылив воду, Тала повернулась, взяла вторую бадью…

Мускулы под гладкой кожей так и играли на её бёдрах, но мой взгляд прилип к обнажённой груди, на которой темнели маленькие пятна сосков.

Глаза Талы влажные, обрамлённые тёмными полосами татуировок. Хорошо сложенная, гибкая, она замерла, смотрела мне в глаза. В её глазах стыда не было, у них так заведено, а может, я для них божество.

− Забирайся в бочку, − сказала она.

А меня не нужно было уговаривать! 

Не отводя взгляда от этой соблазнительной женщины, я разделся и забрался в горячую воду, хотя тут и так было жарко. Мылся я быстро, а мокрая от пара Тала стояла у бочки и нежно гладила мои плечи и шею. И это было приятно. 

Выбравшись из воды, я попытался обнять эту женщину, которую так желал всем сердцем и душой. Но она выскользнула из объятий.

− Не здесь, тут слишком жарко. Пошли к святилищу Мары.

− Тут есть святилища? Я уже у одного был! У святилища Боэтии! Мне не понравилось, если честно.

− Я последовательница культа Мары… А она − богиня любви и сострадания. 

− Я сейчас на всё согласен!

Я обтёрся, мы оделись в чистые вещи, мне здесь приготовили неплохие кожаные штаны, сапоги, серую рубаху из плотной, но мягкой ткани и куртку из шкуры саблезуба, мехом внутрь. Затем Тала взяла меня за руку и повела по коридорам крепости. 

Комната, где стояло святилище Мары, была тёплая.

− Я тут книги приготовила, − тихо сказала Тала, опустив глаза. − Думаю, ты захочешь узнать о нашем мире побольше.Если не понимаешь нашей письменности, я тебе почитаю.

Пока Тала вышла в коридор, я разглядывал святилище. Небольшой каменный постамент, на котором высечено женское лицо, вокруг которого орнамент из того же камня.

Вошла Тала, неся два небольших букета жёлтых цветов.

− На… возложи цветы, протянула она мне один букет, сама же опустилась на колени и трепетно положила своё подношение.

− Ложи, − тихо сказала Тала. − Мара исцелит тебя от всех болезней, даст своё благословение.

Я не хотел ей говорить, что меня тут никакая зараза не возьмёт, на мне раны заживают за день, переломы, пока сплю, срастаются.

Молча положил цветы, стою − смотрю… на Талу. Вернее, на её оголённые ноги.