Летопись Октября

Тот еще долго раздумывал, не решаясь согласиться на подобное.

На тот момент я запомнил Шанка как благородного воина, следующего лишь прямым путем. На фоне прочих офицеров-людей он являл собой чуть ли не идеал офицерской чести. Очевидно, подобный менталитет разделяли и многие ягурат. Я бы тоже усомнился, примут ли подчиненные подобный расклад дел. И все-же, Шанку понадобилось пятнадцать минут и титаническое усилие воли, чтобы дать полное согласие, переступив через собственные принципы. Лично я расценил бы этот поступок за настоящий подвиг, похвалить за который, увы, не смог бы.

Как же я его понимаю. Я как будто сам ощутил то же, что и он – ощущение утраты, косую трещину на гладком мраморе. Собственно, мне ли не привыкать.

Тот момент стал началом превращения гордых ягурат в поносимых всеми инкунков.

Далее за себя высказался Баргуюзон. Если вкратце, то он решил стать признанным главой правительственного собрания. Так как из империи в дальнейшем планируется построить республиканскую форму правления, все-же необходим Первый Председатель Парламента, чье слово будет решающим.

Мы по очереди дали устное согласие. На сей раз Шанк колебался значительно меньше.

Что до меня, то при удачном стечении обстоятельств я снова стал бы военным маршалом. Прежние обязанности, однако новые привилегии.

В конце концов, пришел черед и Шанку диктовать свои условия. Я только сейчас заметил, что все это время у него за спиной висел сверток пергамента. Он развернул его и принялся читать на Саркудском наречии:

- Условия официальной поддержки Воительства Ягурат.

– Я до сих пор сомневаюсь, что у людей когда-либо существовало такое понятие, как «воительство». – Первое – заключение договора, при котором Воительство Ягурат присоединяется к новому формированию в качестве наемной армии. Второе – неразглашение условий договора до его истечения. Третье – выполнение обеими сторонами главных условий сего договора. О назначенной сумме найма будет указано позже.

Потом Шанк зачитал несколько скучных формальностей и попросил каждого расписаться.

Дал склянку с чернилами и красное перо. Эх, любят ягурат этот вычурный официоз. Но что поделать – человеческое слово для них ничего не значит.

Подписывать пришлось на весу. Благо, пергамент оказался достаточно жестким.

А что до Ладислава – всем и без обсуждений было ясно, что он становился преемником Баргуюзона во всех отношениях. Но для ясности граф все-же это озвучил.

- Хорошо, господа, очень хорошо.