Летопись Октября

Летопись Октября

mr. Lucius

Пролог

Не буду долго затягивать с тем, кто я и зачем пишу, ибо мой читатель наверняка открыл это сочинение не ради моей биографии или внутренних переживаний. Понимаю, что оно вряд ли кому интересно. По началу это, конечно, был мой дневник, куда я записывал все подряд, однако теперь вижу необходимость убрать лишнее и рассказать все без козырей.

Зовут меня Леонардо Лютеран фон Станбург, хотя при дворе меня именовали проще: старик Лео. И, надо отметить, вполне справедливо: лицо мое изъели старческие морщины и шрамы (один из них проходит наискосок вдоль носа), а волосы (те, что остались) покрыты серебристой сединой.

К счастью или к великому сожалению, меня все-же постигла ранняя старость. На зло судьбе и всем моим врагам, коих уже не сосчитать.

Два или три года назад мне стукнуло за шестьдесят. И пока я еще в здравом уме и твердой памяти, пусть мои воспоминания лягут на бумагу и останутся жить после моей кончины. Это единственное, что я способен оставить после себя.

Дом усадьбу, который я построил которую построили на мои деньги, спалили хреновы инкунки; дерево посадил (и срубил еще сотню); а дети… Скажем так, я оказал им огромную услугу только тем, что не завел их. Не хотел чувствовать вину за то, чтобы в этом паршивом мире стало бы еще на одного страдальца больше. Как говорится, нет человека – нет проблем.

А теперь представлюсь официально. Почетный ставленник (ныне покойного) Его Императорского Преосвященства Фридриха II Аузельского, великий маршал Саркудской Империи.

Однако сие назначение уже несколько месяцев как недействительно. В момент написания этого сочинения я просто старик Лео, затаившийся в захолустной глуши на окраине империи.

В те времена, о которых пойдет речь, мой статус был еще при мне. При дворе я появлялся в строгом военном мундире, без завитушек и прочей модной ереси. Медалей не носил. Не желал показаться кичливым генералом. Да и, помимо всего прочего, никогда не понимал, в чем суть каждый день наряжаться как новогодняя елка.

При дворе и так помнили мои военные заслуги, а сам я не терял хватку и в мирное время.

Смерть Императора, коего я помню с молодых лет, стала началом конца. И без того хрупкое положение империи усугубилось в разы. Говоря простым языком, все полетело в тартары. Дальние родственники императора, до этого гавкавшие по задворкам, впились друг другу в глотки. Каждый кричал, что именно он истинный Наследник, и в той неразберихе трудно было понять, кто - есть кто.