Сто тридцать четвертый "СM"

Сто тридцать четвертый "СM"

Simejaza

Жетор-же Юн-Юужань

Корабль-мир Балх-Тадиарр. Координаты неизвестны. За два года до вторжения.

Кросс-строны – огромные искусственно выращиваемые корабли-миры, на которых могли бы поместиться миллионы разумных, всегда были разными. Невозможно вырастить два одинаковых. Как бы не старались формовщики праэторита – даже при абсолютной генной идентичности исходного материала – они всё равно получаются разными, когда приходит пора отпочкования от корабля матки. Но во всех живых кросс-стронах есть кишечник – самая нежно оберегаемая адептами-формовщиками часть корабля, во многочисленных пещеристых телах которого раскинули свои нервы удивительные мау-лууры. Трёх или четырёх этих симбионтов, пронизывающих своими капиллярами весь корабль, хватило бы на поддержание системы жизнеобеспечения целой планеты. И в каждом кишечнике кросс-строны имеется маленькая слепая кишка – атавизм, от которого формовщики избавиться не смогли или не захотели – очень уж удобным местом они были, когда возникала необходимость разместить там, за плотно сжимающимся сфинктером, покрытым толстым слоем йорик-коралла, что-то важное…или кого-то.

На живой стене этой небольшой полости, буквально вплетённый в мышцы тканей этой самой стены, висел распятый старик. Стариком он был даже по меркам долгоживущих юужань-вонгов. Дряблые губы, обнажающие в обычном состоянии зубы на человекоподобном черепе, обвисли, закрывая верхний ряд зубов, а с оттопырившийся нижней стекала слизь. Она тонкой струйкой свисала почти до торса, вросшего в переплетение обнажённых сосудов, оплетающих своего пленника надёжнее иных кандалов. Приглядевшись, можно было заметить, что это существо, когда-то похожее на что-то человекообразное, давно составляло с этим местом единое целое. Пленник почти не дышал, издавая тонкий хрип раз в несколько минут.. Его уединение здесь было долгим, но вот оно внезапно было прервано чуть хлюпающим шагом единственного его посетителя последние сотню земных лет. Сначала в нос ударил чуть сладковатый запах разложения из соседствующего коридора-кишки, потом немного резкий, мускусный и терпкий. Пленник не удивился, так пах только один его соплеменник, и этот запах он, благодаря своему мучителю, мог почуять за минуту до того, как тот пройдёт через сфинктер его узилища.

- Белек тиу, гнилые кости, - прошептал с хрипотцой слегка презрительный голос над изорванным длинным по-эльфийски ухом.