Вересень

Рыжая, веснушчатая, с кожей, бледной, как саван, она испуганно стояла около двери.

- Что же ты стоишь там, моя хорошая? – на грубом диалекте произнес командующий. - Иди-ка сюда. Сейчас мы с тобой немного поиграем.

Она медленно пошла к нему, развалившемуся в горячей купели.

- Теперь ты помоешь меня, - тихо приказал он.

- Хорошо, командующий, - она потянулась за мочалкой.

- Нет, ты будешь мыть меня руками.

- Но так же нельзя. Это против правил.

- Я здесь закон. Я для тебя основное правило.

Испуганная девушка наклонилась и стала растирать старику грудь.

- Мой ниже, - приказал он.

Было видно, что ей это противно, но она не могла отказать этому человеку.

- Теперь возьми его в руки.

- Я не могу.

- Что? – яростно прошипел он. - Ты, рыжая потаскушка, будешь делать то, что я тебе говорю. В противном случае я найду за что привязать тебя к позорному столбу и содрать кожу с твоей спины сорока ударами плети.

- Пожалуйста, нет, - тихо взмолилась девушка.

- Делай, что я велел!

Нордка опустила руку под воду. По ее щекам бежали слезы.

Командующий откинулся в купели и довольно закрыл глаза.

Девушка молча наблюдала за всем происходящим. Затем она коснулась «вдовей косы» и извлекла длинную металлическую иглу, спрятанную в толще волос.

Ни говоря не слова, девушка быстро подошла к купели и на глазах у изумленной служанки обхватила командующего левой рукой за шею, а правой вогнала иглу глубоко ему в ухо.

Старик захрипел, судорожно хватая воздух губами.

Девушка извлекла иглу и с силой надавила на голову командующего, погружая ее под воду.

Через некоторое время пузыри воздуха перестали входить из его рта.

- Дело сделано, - улыбнулась она и обернулась к испуганной служанке. - Теперь кричи.

Нордка завизжала. Дверь распахнулась и в парную ворвались два имперских стражника.

- Командующему плохо! – громко сказала убийца.

Растерянные стражники бросились к купели. Не медля ни секунды, девушка выбежала из парной, пряча на ходу иглу во «вдовьей косе». От бега ее прекрасные каштановые волосы развивались, открывая аккуратные заостренные эльфийские ушки. Ее смуглая редгардская кожа блестела на солнце многочисленными капельками пота.

Никогда еще смерть не была столь прекрасной.