Принцесса Мононоке 2

Отчасти поэтому он и добавлял специи в рис, их вкус и запах рождал столько воспоминаний. Иногда они вызывали лишь грустную улыбку, а иногда и чувство покалывания в глазах от подступающих слез. Было одновременно так приятно и так горько думать о прошлом. Часто даже настолько горько, что душа сжималась в неразрешимых муках. И, тем не менее, Аситака никогда не перестанет класть специи в рис. С болью или без нее, он хочет помнить.

Бывший принц доел и вновь взялся за труд. Шло время, работа кипела, все проходило по обычному будничному распорядку.

Ближе к вечеру, также продолжая трудиться, Аситака услышал, как кто-то зовет его по имени. Голос был знакомым, немного раздраженным. Парень обернулся и не удивился, заметив Гонзу. Спустившись на землю и подойдя к нему, юноша приветственно кивнул.

— «Госпожа желает видеть тебя сегодня. У нее есть, что обсудить» — сказал верный телохранитель, стараясь показать безразличие, но все-таки не скрыв неприязнь.

— «Конечно».

— «Она сказала, что ты можешь не торопиться, но невежливо заставлять ее ждать, не так ли?» — произнес Гонза, лукаво улыбаясь.

— «Я понимаю» — Аситака отвечал спокойно.

Гонза повернулся к нему спиной и зашагал вперед, махнув рукой, жестом говоря следовать за ним.

Двое мужчин пошли по пыльной улице, направляясь к временной резиденции Эбоси. Придя на место, охранник госпожи остановился, а следовавший за ним принц осмотрел новые покои правительницы Железного города.

Пока они представляли собой крупный красный шатер, по всей видимости, достаточно просторный внутри.

Снаружи он выглядел весьма приглядно: красивая красная ткань с белыми вертикальными полосами, незамысловатые, но милые узоры. Плюс ко всему, на фоне всех только строящихся зданий города он казался… грандиозным. Довольно большой в высоту.

Гонза шагнул вперед и отодвинул рукой материю, там, где была прорезь для входа. Он вошел, а следом за ним и Аситака, который ранее не был здесь.

Из отверстий на крыше, предназначенных для освещения, падали широкие лучи вечернего солнца, в которых было отчетливо видно множество летающих пылинок.

Весь шатер был наполнен запахом чернил и звуком пишущего пера. Выглядывая из-за широкой спины Гонзы, юноша заметил потрескавшийся деревянный стол, на котором лежала стопка исписанных бумаг. За ним сидела одетая в скромное кимоно молодая девушка, с виду уставшая, которая, должно быть, уже не первый час продолжала выводить иероглифы и пополнять стопку пыльных листов.