Мое карательное право

Я, уже успевший прийти в себя, стоял у окна, в углу хмуро протирал очки Петр Алексеевич - формально ее личный помощник, а неформально правая рука во всех делах последние сорок лет. А по другую сторону стола, за которым сидела княгиня, жался, как школьник перед педсоветом, заместитель начальника охраны особняка.

- Ну и какие версии? - она гневно впивалась в него глазами. - Кого мне за это наказать?

- Вероятно, - нервно зачастил он, - замешан кто-то из слуг… Мы сейчас же устроим допрос…

- А может, мне начать лично с тебя?

Из ее вскинутой ладони вырвались несколько ярко-красных языков пламени и рванули вперед, словно готовясь треснуть нерадивого сотрудника по лбу.

Довольно крепкий мужик и неплохой маг, тот испуганно отступил назад.

- Анна Сергеевна… - с тревогой заговорил Петр Алексеевич в углу, явно беспокоясь не за здоровье последнего.

Она с досадой сверкнула глазами в его сторону, и он замолчал. Я выразительно кашлянул. Бабушка косо взглянула на меня, однако огонь наконец исчез с ее ладони. Магии на сегодня, определенно, уже достаточно.

Три месяца назад княгиня Воронцова пережила инфаркт, и большая нагрузка могла ей сильно навредить. Тот, кто это организовал, хорошенько все рассчитал, планируя убить либо меня, либо ее, либо обоих сразу - если повезет.

- Где твой шеф? - она сурово повернулась к замначальнику охраны.

- Уехал разбираться к кондитеру, - мгновенно выдал тот.

- Почему он, а не ты?

Подчиненный замялся, явно не зная, что сказать.

- Выгоню обоих! - сердито бросила бабушка. - И что говорит кондитер?

В этот миг в моем кармане беззвучно, но довольно настойчиво завибрировал смартфон.

Я молча вытянул его и взглянул на экран, где ярко светилось “Лиза”. Позже. Сбросив вызов, я убрал смартфон обратно.

- Кондитер божится, что ничего такого в торте не было, - продолжал частить сотрудник, - когда днем забирали торт у него. В качестве извинения он готов доставить еще один торт…

- Пусть в качестве извинения, - резко оборвала княгиня, - доставит самого себя! А еще от начальника охраны сюда утром отчет, - она рьяно треснула карандашом по своему столу, - как такое вообще могло в моем доме произойти! Свободен!

Поклонившись, зам моментально выскочил за дверь.

Та со стуком захлопнулась, а следом карандаш с треском сломался в руке бабушки.

- Аня, не нервничай, - Петр Алексеевич перешел на неформальный тон. Так ее сейчас могли называть только он и императорская чета.

- Не указывай мне! - огрызнулась она.

- Правда, тебе вредно, - заметил я.