Вал

 В общем до восьми лет я многому научился. А в восемь лет меня забрали в Приют…  Мать сколько не билась вернуть меня не смогла. Пригрозили и сестру забрать в интернат. Короче в том, что я оказался в приюте виноват я сам. Но я не жалею, я как мог помогал матери, сестра вообще сделала вид,  что брата у нее нет…Попав в приют я сбегал раза три, не мог привыкнуть к отсутствию свободы. А потом состоялся разговор с директором приюта который я не забуду никогда!-    Что ты все бегаешь? А? Ты понимаешь, что ребёнок один без родителей на улице не будет жить? Тебя в любом случае приведут обратно! Знаешь я уже многих таких как ты повидала.

-    И знаю,  что с тобой нужно вести себя как с взрослым. Вы только выглядите как дети… в общем так, заканчивай бегать,  а я тебе обещаю,  что определю тебя в хороший дет дом.Я согласился. Через три месяца я попал сюда…  да…  это были самые тяжкие годы моей жизни.  Я попал в хороший детский дом.  С высокими показателями.  Но это по документам.  А в действительности я якобы сбежал и не был найден.  Пропал в общем. И я реально пропал! Из днепропетровского детского дома я оказался в Очакове.  В засекреченом УТЦ.  Учебно-тактический центр первое время был для меня адом! Каждый день нам твердили,  что нас нет! Нас накачивали морально и физически.  На верность Украине, народу,  учителям.Каждый божий день нас тренировали, тренировали не только как разведчиков и диверсантов.  Рисование,  пение,  танцы, игра на различных инструментах,  а совместно с этим рукопашный бой, холодное,  огнестрельное, пиротехника,  выживание и т.д.Сейчас я думаю, что это была какая-то программа подготовки диверсантов оставшаяся от СССР. По началу тяжело было,  потом начало приносить некоторое удовольствие. ВОСЕМЬ лет тренировок, подъемов, муштры и прочего.  В шестнадцать я впервые поехал за границу с пятью такими же ребятами как я.  Мы оказались в Польше и опять тренировки, муштра, накачка. Потом наступил “Эвромайдан” тогда-то я и понял к чему нас готовили…В общем мои воспоминания и так затянулись,  скажу одно – я остался один из пятерых отправленных в Польшу и США.  Я всех убил.  Не по-тому,  что я кровожадный псих или, что-то подобное. Просто я решил сбежать.