В объятиях тьмы

Фергал пронзил стражу горло прежде, чем тот вообще понял, что произошло.

– Вот он, – пробормотал воин, убирая кинжал и взирая на череп.

Потрескавшиеся багровые альмандины в глазницах создавали ощущение, что артефакт смотрит с издёвкой. Начертанные свежей кровью на лбу искривлённые звёзды пульсировали энергией. Фергал вытянул руку.

По ушам внезапно ударил оглушительный визг. С потолка террасы спрыгнул многоногий ящер. Длинное тело, увенчанное вытянутой мордой, покрывала сверкающая чёрная чешуя. С высунутого из пасти языка стекала пенящаяся слизь.

Не дав монстру использовать эффект внезапности для атаки, Фергал сорвался с места. Огибая противника по дуге, он метал в тварь ножи. Лезвия вонзались в плоть, вызывая вопли боли, однако существенного урона не нанося.

Тварь рванула наперерез, попытавшись предугадать траекторию движения незваного гостя. Фергал извернулся, избегая встречи с загнутыми, подобно мясницким крюкам, когтями. Тьма объяла его тело, и он переместился на спину ящера.

Чешуя оказалась скользкой, мешая устоять.

С трудом балансируя, Фергал выхватил кинжал, но тут тварь крутанулась. Утратив равновесие, воин повалился на пол. Незамедлительно покатился в сторону, спасаясь от тяжёлых ударов подвижного хвоста. В спешке не разобрав направления, Фергал оказался у самой морды ящера.

На него помчался тонкий язык. Воин наотмашь ударил кинжалом. Клинок срубил самый кончик мерзкого языка. Тварь зашлась в бешеном вопле, отскакивая назад. Едкая слизь угодила на лезвие оружия, моментально покрывшееся пятнами и ржавчиной.

Пока ящер бесновался, Фергал встал на ноги. Приготовился броситься в бой, но тварь напала первой. Она была чудовищно проворна. Лишь тёмная магия давала фору, позволяя уворачиваться от крушащих ударов лап и рвущих выпадов когтей. Пару раз попробовав контратаковать, Фергал убедился, что кинжал пришёл в негодность. Испорченный клинок едва сумел оставить крошечные порезы на чёрной чешуе.

Загнутый коготь полоснул по предплечью, превратив руку в плохо слушающуюся верёвку.

Напрягши всю волю, Фергал переместился на другой край террасы.

«Ножи кончились, кинжал испорчен. Осталась только проклятая...» – воин запнулся, в гневе сжав неповреждённую руку. Под пальцами он ощутил торчащие из кожи осколки, оставшиеся после полосы ловушек.

Ящер наконец заметил противника и сорвался с места, устремившись в бой. Фергал застыл, зажав в ладони горсть вытащенных из собственной плоти осколков. Тварь приблизились вплотную, и тут воин кинулся на неё.