Тупиковая Ветвь

Тупиковая Ветвь

Борис Глушков

Глава 1

Старик.

В огромные распахнутые настежь окна, словно клубы пара, что вечно вьются над горячими Верийскими источниками, влетала и вьюжилась соленая океанская взвесь. Но старику, что кутался под толстым клетчатым пледом, сидя в резном кресле стоявшем возле самого камина, и в голову не приходило крикнуть слуг и отдать им распоряжение эти самые окна закрыть. Старику было хорошо.

Старику нравился шум бушующего океана, рев ветра, мелкие солёные брызги, что прорывались сквозь окна и оседали мелкой водяной пылью на его узловатых руках. Старику нравилось всё. Хотя, со стороны и не скажешь. Старик кряхтел, елозил, возмущённо сопел и, спасая от промозглости своё худое тело, периодически пытался подоткнуть тёплый толстый плед получше. Старые кости безбожно мёрзли и он, суча коленями, старался подсунуть ноги, обутые в теплые чуни связанные из ужасно дорогой шерсти синего винторогого козла, поближе к огню. Он их совал прям в бушующую огнём пасть караханского дракона, именно так стилизовал камин известный своими причудами мастер Карпонa. Но закрыть окна, чтобы в бескрайней, высоченной зале стало хоть чуточку теплее, это нет. Этого старик даже помыслить себе не мог.

- Опять чуни спалю… Катерина будет ругаться. – Весело бормотал старик, озорно поглядывая на чуни, которые под воздействием огненных языков, толи парили, толи уже потихоньку тлели.

Но хоть обутки и подвергались непосредственной опасности, старик не шевелился и совсем не собирался хоть что либо предпринимать для их спасения. Удовольствие от тепла, что разливалось по старческим ступням, стоили ворчания дочери по поводу утраты очередной пары дорогущей обуви.

Вспомнив о дочери, старик улыбнулся и растянул тонкие губы в подобие улыбки. Глаза его затуманились и он совсем уже было собрался погрузится в сладостные воспоминания, что всё больше и больше пленяли его в долгие осенние вечера, как вдруг по залу разнёсся страшный грохот.

Широкие, украшенные бронзовыми родовыми гербами двери распахнулись с такой силой, словно это были не массивные дубовые, высотой в два человеческих роста створки, а невесомые филенки, что закрывали вход в детский домик милашки Малики, самой младшей внучки старика.

На пороге, с изогнутым мечом в одной руке и маленьким медным щитом в другой, замер Роланд.

Бушующий в камине огонь, возмутившись столь бесцеремонным вторжением, взревел, и огненным валом метнулся в сторону нарушителя спокойствия.