Чужеземец

Живут себе дикари в лесу и думают, что могут не участвовать в жизни государства. Но герцогство не терпит халтуры! И Герберт Чаризз не любит, когда ему лгут! Так что я взял на себя смелость слегка… урезать количество имущества и жизней этих никчемных людишек. В конце-то концов, никто ведь о них кручиниться не станет, верно?

— Я глотку тебе перегрызу, сволочь, — сквозь зубы процедил Виктор. Он смотрел то на злорадную ухмылку врага, то в полные ужаса и отчаяния глаза Мильха. Парень явно не желал умирать вот так, от руки священнослужителя, от главы церкви Света.

— Хоть пальцем его тронешь — и ты не жилец.

— Смотрите-ка, как шакал зарычал. Наконец-то ты раскрыл свою истинную сущность, дружище. Недаром говорят, загнанный зверь всегда покажет настоящую натуру… так, на чем я остановился? Ах, да. Во-вторых, все эти люди, по большей части уже мертвые, насквозь прогнили твоей демонической сущностью. Все они — часть культа Викферта, ужасного демонолога, желающего смерти всему живому на планете.

— Что… что ты несешь? Какие еще демоны?!

— Ну, знаешь, разные байки ходят по закоулкам Авельона. И эта — одна из них. Пожалуй, самый распространенный вариант.

— Это ложь! Рано или поздно все раскроется. И тогда…

— И что тогда? Что?!

Епископ расхохотался, толкнул Мильха в ноги, и тот упал наземь. Кинжал все еще блестел около горла мальчика, и Виктор машинально потянулся вперед.

— Ни шагу больше! — рявкнул Клод Люций. — Этот малыш все равно умрет, я убью его, как и всех остальных.

Но ты можешь даровать ему несколько лишних минут жизни. Или можешь попробовать его спасти, но тогда… чик! И все.

Виктор огляделся в поисках Даши. Он заметил ее далеко не сразу, потому что та стояла под деревом… и почти полностью с ним сливалась. Каким-то образом иномирец знал, что она там, чувствовал неким шестым чувством. Ему даже удалось разглядеть, как та мотает головой, пытаясь донести до него два слова: «Не надо».

— Чего ты хочешь? — спросил Виктор, опустив клинок в землю.

— Чтобы я сдался? Хочешь снова усадить меня в темницу, отрубать пальцы непонятно зачем? И для чего тебе это?

— Ты — зло, чужемирец. Самое ужасное зло в этом мире. Не понимаю, почему ты сопротивляешься? Если раскаешься в грехах, то, возможно, тебя будет ждать более приятная участь, чем сжигание на костре.

Виктор усмехнулся. Уж он-то знал, что никакой огонь теперь не способен ему навредить. По крайней мере, пока он сам не возжелает обратного.