Проклятые огнем

Чересчур молодой мажордом, умудряющийся как-то не смотря на свой юный возраст, хранить ледяное спокойствие, чересчур нервный правитель, чересчур испуганные слуги…

-Вам туда, отче,

Монах резко, по-гвардейски, развернулся на пятках и, напряги мадоржом слух, он бы услышал что-то вроде проклятья…

Идти по коридору пришлось недалеко - благо, дорогу отцу Мадельгеру показывал все тот же мажордом. Пришлось подняться на второй этаж, завернуть за угол… И остановиться перед тяжелой металлической дверью, казавшейся совершенно инородной в этом месте.

Соседние двери были сделаны из дорогого моренного дуба, украшены резьбой и золочением, некоторые закрывались плотными шелковыми драпри… Эта же створка была склепана из отдельных пластин и установлена явственно наспех. Всю ее покрывал нагар, кое-где виднелись потеки застывшего металла, грубо сделанные окошки внизу и вверху двери служили для наблюдения за… За чем? Что скрывалось в сердце замка?

Сейчас дверь была приоткрыта, изнутри комнаты слышались взволнованные голоса, и тянуло запахом гари.

-Вам туда, отче, – флегматично повторил мажордом.

Бродячий монах вздохнул, что-то пробормотал сквозь зубы – слуга предположил, что это была краткая молитва, - и решительно шагнул вперед.

…Когда-то это была небольшая дамская приемная – на стенах еще виднелись обугленные остатки дорогих тканей, в дальнем углу дымились обломки туалетного столика, на полу чадил скатанный в тугой рулон дорогой ковер, усыпанный угольками, а в центре, в переливающемся синевой пентакле лежала без движения девушка в свободной рубахе из каменного льна…

Монах опустил взгляд на нарисованные на каменном полу знаки, созданные водной магией, и поспешно отвел взор – у него мгновенно заломило в висках.

Впрочем, все равно оставались вопросы. Конечно, нет сомнения, что пентакль, начерчен только потому, что того требует необходимость. Но с другой стороны, магия? Здесь? В самом сердце Ругеи? Впрочем, сказать что бы то ни было по этому поводу отец Мадельгер не успел: отчаянный крик, подобный тому, что раздавался раньше, сорвался с губ девушки: лицо ее исказилось болью, тело выгнулось дугой, так что сейчас она касалась пола лишь пятками и затылком, а от тела пошла нестерпимая волна жара – даже водный пентакль не мог удержать того, что скрывалось в его сердце….

-Селинт!!!

Нзнакомка не услышала отчаянного крика Адельмара.