Повесть о последних зеркалах

Не только три монеты, но честь и имя его какой-то старик на кон поставил. Шутка ли? Сбежать, с самим Зыкой не расплатившись?!

Зыка был молод и ловок. В меру строг, чтобы поддерживать уважение в глазах сподвижников и в меру рассудителен, чтобы быть наголову умнее их. Суровым взглядом Зыка окинул двух побратимов, что обступили напуганного до беспамятства старика. Словно загнанный в угол щенок, он жался, опасливо поглядывая на палку в руках одного из мордоворотов – ясно было, что с этой палкой он уже успел познакомиться.

- И что тут? – Зыка встал, горделиво уперев руки в пояс.

Пара расступилась, представляя его суровому взору жалкий вид Тишки.

- Плати, дед, три монеты и проваливай.

- Как же это три? – Переспросил Зыку один из лиходеев. – А штраф за побег?

- Бит? – Главарь указал на палку в руках своего товарища.

- Бит. – Угрюмо и без капли сожаления кивнул тот.

- Ну вот ему и штраф. – Зыка перевел взгляд на невесть почему повеселевшего старика. – А ты, старик, давай сюда три…

- Шишка! – Тишка прям-таки расплылся в улыбке, узнав родного внучка. И что за имя дикое – Зыка? – Привет, Шишка!

Мордовороты переглянулись, сдерживая рвущийся наружу смех, а Тишка вспомнил как лет, эдак, дюжину и три назад внучек его радостно гулял по солнечному лесу. Как светлое лицо его расплывалось в улыбке, когда выковыривал он очередную притоптанную шишку из земли. Зубы его тогда только начинали меняться, от чего звук «ш» давался со свистом и как это уморительно звучало... Вспомнил это Тишка и улыбнулся сквозь слезы ушедшим годам.

- Что же ты, Шишка, глядишь на меня так хищно? Что же ты, Шишка, деда родного не узнал? Что же ты, Шишечка… – Приговаривал дед, то радуясь встрече, то разочаровываясь в ней.

Наконец, первый бугай сдался и разразился не смехом, но хохотом. Да таким, что изогнулся в спине и гогот его разлетелся на всю округу. Подхватил и второй.

- Не ну… ты слы… слышал? – Пытался связать слова один.

- Шишка! А-ХА-ХА-ХА-ХА-А!!!

- Шишечка! МУ-А-ХА-ХА-А-ХА!!!

- ШИШЕЧКА! – Повторил первый, упав на колени и хлопая рукой по земле.

Смотрел Зыка, как побратимы его задыхались смехом. Как хватались за животы, пытались вдохнуть, да не могли. Как текли слезы из их глаз… Смотрел и наливался злостью. Увидел Тишка эту злость в глазах внучка и побледнел.

Больно было Тишке. От того, что его любимый внук бандитом стал. От того, что вразумить его не смог. И от ударов его больно было. Зыка бил не разбираясь.