Золото охотников

Поездка до железной дороги была такой же серой и мрачной, как и жизнь в стенах города-крепости: пасмурный день, темный мокрый асфальт за окном и люди в одинаковых пальто, читающие газеты по дороге с работы. Все они выглядели однообразно, и одинаково реагировали на заголовки: иначе было нельзя. Инакомыслия сэр Артур Филт не одобрял, и те, кто не понимал его заботы и не разделял идеалов Цитадели, быстро лишались работы и свободы.

Айден наслаждался последними годами молодости, в которые ему было разрешено практически все - мальчишек и учащихся здесь не трогали до того момента, пока они не вступят во взрослую жизнь.

Максимум, что могло доставить неприятности - так это то, что с тобой не будут считаться, назовут на "ты" и не поддержат серьезный разговор. Впрочем, разговаривать в Цитадели с кем попало также было не самой полезной привычкой.

" Посмотри внимательно. Я - Артур Филт. Я закон. Цитадель - это мы", - вещал таблоид с огромным портретом, на который, кстати говоря, никто никогда не смотрел.

Люди настолько привыкли к нему, что не обращали на сэра Филта никакого внимания.

Выходя из электрички, Айден поймал себя на необычной мысли.

- Все ненавидят подонка Филта, и все делают вид, что обожают его, но при этом я не помню, когда последний раз смотрел на чертов экран. Я даже не помню, как он выглядит.

Айден поднял глаза, и ему показалось, что он видит нечто очень знакомое, но выходившая из поезда толпа принялась толкать его.

- Эй, малой, ты чего тут встал?

- А ну отойди, мешаешь.

- На что уставился, дурень? Монитора никогда не видел?

Айден сделал несколько шагов в сторону.

- Должно быть, эта рожа теперь повсюду. Мне плевать на тебя, Артур Филт. Пойду, а то меня затопчут, - тихо сказал он таблоиду, и помчался к заветной цели.

Вечер в поле не был похож на вечера за окном: такие простые вещи, как запах скошенной мокрой травы и небесный простор теперь казались людям чем-то устаревшим и ненужным. Похоже, в Цитадели больше никто не смотрел на звезды, и на их место пришли неоновые вывески.

Наконец наступило время эфира, но на втором этаже было подозрительно тихо. В здание никто не заходил, это Айден знал точно: он несколько часов провел под дверью. Возвращаться домой ни с чем было обидно, поэтому он решил подняться наверх, и посмотреть на остатки приборов.

На первом этаже царил хаос: граффити на стене, поломанная мебель, столы и стулья, которым было лет по сорок. В углу валялся телефонный аппарат, и какая-то тетрадь.